Не могу забыть тебя. Стейси Савицки

я. Кто-то ездит на велосипеде, кто-то занимается на спортивных площадках, а кто-то уже сидит на песочке и наслаждается жизнью. Я удивился что на этот раз обошлось без папарацци, но думаю в семь утра они еще спят в своих кроватях. Однако, без фотографий и видео в прессе не обойдется, так как многие прохожие, доставали свои телефоны и начинали меня фотографировать и снимать.

      Возвращаюсь домой, а тут такая же тишина, как когда я уходил. Я не могу так долго спать, но, если честно я бы не отказался поспать лишние пару часов. Мой организм не позволяет мне переспать, как бы я ни старался. Все обычно заканчивается лишь потерянным временем, так как лежать в кровати и пытаться уснуть полезным действие не назовешь.

      Готовлю завтрак, в том числе и на спящих, и приняв душ, возвращаюсь к себе в комнату. Завтра вылет в Нью-Йорк и сказать, что я волнуюсь, ничего не сказать. Насколько я знаю, прошлого тренера уволили из-за не устраивающих руководство результатов. И сейчас все надежды возложены на меня, на молодое лицо со свежим взглядом. Они верят, что я внесу чего-то современного и нового в игру команды, а я надеюсь их не подвести.

      – Доброе утро, предатель, – появляется на кухне Джош.

      – Доброе и я не предатель.

      – Ну, ну, меня вчера чуть не высушили 30-минутным монологом, о том какой ты противный и бла-бла-бла.

      Я усмехаюсь.

      – Надеюсь это загладит мою вину, – ставлю я на стол тарелку с панкейками.

      – Мм, вполне.

      – Иногда мне кажется, что ты меня продашь за еду, – появляется на кухне Мария.

      – Смотря за какую, – улыбается Джош.

      За что получает подзатыльник от сестры и кривиться от боли.

      – В следующий раз будешь думать, что говоришь.

      Я всеми силами пытаюсь не засмеяться, но проваливаю эту миссию. Сестра оборачивается и смотрит на меня своим супер-убийственным взглядом.

      – Ты думаешь тебе не достанется оплеухи?

      И тут меня прорывает.

      – Оплеуха? Чего? Ты где таких слов понабралась?

      И я все-таки получаю ее.

      – Там, где ты их не наберешься.

      – Умно, умно, – улыбаюсь я.

      – Либо ты сейчас заткнешься, либо получишь чем-то по тяжелее, – жует она блинчик.

      – А ты сначала прожуй, а потом говорит. А то нечего не понятно, – передразниваю я ее.

      – Джош ударь его у тебя удар посильнее будет.

      Но друг будто не замечает ее и с удовольствием поедает мои блины. А я победно улыбаюсь.

      – Запомни, Миллер, тебе со мной еще жить, а он уже завтра улетает.

      Джош перестает жевать и смотрит сначала на Марию, а потом на меня.

      – Прости, друг.

      И дает меня подзатыльник. Совсем не такой подзатыльник, как у сестры.

      – Подкаблучник, – чешу я затылок.

      Друг пожимает плечами и еще раз извиняется, а на губах сестры растягивается широкая улыбка.

      Позавтракав Мария собирается и уходит на работу, через пару часов также уходит Джош, и я остаюсь один. В доме повисает гробовая тишина, поэтому чтобы не умереть от скуки я решаю