Дина Верни: История моей жизни, рассказанная Алену Жоберу. Ален Жобер

замечательное воспоминание. Я совсем маленькая. Моя тетушка, которая была врачом во Франции, тем временем вышла замуж и родила сына. Этого сына, моего кузена Александра, воспитывали мои родители. Он потом присоединился к нам во Франции, со временем стал математиком. Так вот, мы уезжаем из Одессы в Бессарабию, к деду. Тот очень щедро заплатил морякам, чтобы с нами ничего не случилось. И когда мы пересекали Днестр, один из подвыпивших моряков решил подтрунить над малышом. По-русски это очень красиво: «Скажи мне, маленький, куда ты едешь? Куда ты едешь?[6]» А мой кузен Александр гордо отвечает: «Куда надо!»

      (АЖ) Но почему они уехали? Из-за войны?

      (ДВ) Да, из-за Гражданской войны. Все они хотели уехать. Хотели бы жить и бороться, но это стало невозможным. Сделаем небольшой экскурс в историю. Строить заводы, на которые крестьяне приходили работать и становились пролетариями, начали в последние годы XIX века. Рабочие спали в общежитиях, предоставляемых зарождающимися заводами. По мнению социал-демократов, существовал только один тезис: «Для марксизма „на русский лад“ нужно поддерживать экономическую борьбу пролетариата и участвовать в деятельности либеральной оппозиции». Это решение не устраивает Ленина, который хочет немедленно создать социал-демократическую рабочую партию и говорит о «диктатуре пролетариата». Насилие его не пугает. Для него цель оправдывает средства.

      Социал-демократов и Ленина разделяла большая проблема: аграрный вопрос. Демократы хотели раздать землю крестьянам, а большевики – ее национализировать. Этот вопрос вставал и обсуждался на всех съездах. Социал-демократическая партия, которая была очень крупной, раскололась надвое: на тех, кто был за насилие, и тех, кто был против него. Те, кто был «за», оказались в большинстве, они стали называться большевиками. Мы же стали меньшевиками.

      Большевики убивали анархистов. Социал-демократов бросали в тюрьмы, те же, что и в царское время. Все возобновилось, но с новой силой. Как говорила Наталия Троцкая[7], которую я хорошо знала: «Кто не видел русской революции, не видел ничего». Все быстро превратилось в хаос. Началась война, настоящая война. Гражданская, беспощадная.

      Я родилась во время этой Гражданской войны. В 1919 году это была полноценная война между царской Белой армией и Красной армией, наскоро созданной Троцким. Однако в первую очередь это было восстание целого народа против исчерпавшего себя монархического правления, за улучшение условий существования. Народа, который на 82 % состоял из крестьян и лишь на 18 % – из пролетариев.

      В армии были крестьяне, неотесанные, неграмотные, забитые, но движимые конкретным желанием: получить обещанную землю. Эти люди, бывшие крепостными на своей земле, были освобождены манифестом Александра II лишь в феврале 1861 года. До этого мужчин, женщин и детей могли продавать. И эти люди восстали, и простые крестьяне стали солдатами, которые ненадолго нашли общий язык с революционерами.

      До нас дошли знаменитые имена, такие как Чапаев.

6

В тексте оригинала по-русски. – Прим. пер.

7

Имеется в виду Наталия Седова, жена Льва Троцкого. – Прим. пер.