Киндер-сюрприз для декана. Джина Шэй

уж эта тетя Наташа из квартиры сверху…

      Многодетная мамаша, которая и слыхом не слыхивала про планирование семьи, и с кулаками бросалась на наряд полиции, приехавший за её дебоширом-муженьком. Ей бы про свою семью думать, а не лезть в нашу.

      Ладно, зайду к ней после того, как уложу Антона. Скажу пару ласковых.

      – Нет, Антоний, – у меня выходит ухмыльнуться, но как-то кривовато, – думаю, ей-то ты бы как раз понравился.

      – А чо ей тогда надо? – бесцеремонно интересуется Антоний, у которого все просто, как табуретка. И поди-ка ему объясни, что я и сам с удовольствием задал бы Холере этот вопрос.

      Вместо ответа щекочу Антона в бок.

      – Мороженое. Ты не выбрал. Или ты другой десерт хочешь?

      – А тут есть? – Антон заинтересованно высовывает нос у меня из-под руки.

      – Вон, целая витрина десертов, – киваю к дальнему краю барной стойки, – дуй, выбирать.

      Боже, благослови сладкоежек. Их так просто отвлечь от того, что на их неудобные вопросы кое-кто не хочет отвечать.

      Черт бы побрал этот шокер.

      Тело, испытавшее шокирующие ощущения, еще некоторое время будет дергаться от каждого чужого движения.

      А уж от вибрации телефона в кармане брюк я чудом не подскакиваю.

      Что, неужели Холера так быстро прислала обещанную декларацию?

      А нет.

      Это Васнецов.

      Птичка-обломинго тоскливо покрякивает у меня за плечом. Я отчаянно хочу замотать её клюв скотчем. У принятых три года назад решений обратной силы нет.

      А Холера…

      Она верно сказала. Нас ничего не связывает. Как бы меня ни бесил этот факт.

      – Ну и как оно прошло? – Васнецов звучит так, будто уже готов выезжать, чтобы под покровом ночи вынести из гостиницы труп убиенной Холеры в каком-нибудь ковре.

      Я стреляю глазами в сторону Антония, но он накрепко влип – наморщив лоб, отчаянно выбирает между клубничным чизкейком и яблочным пирогом. Это вечный выбор, он во время этих страданий ничего не слышит.

      – Хреново прошло, – и все-таки я выкручиваю голос и спускаю почти до шепота.

      – Не удалось поговорить?

      – Ну, почему, – ухмыляюсь криво, – удалось. Только разговор пошел через одно место.

      – Она показалась мне сегодня серьезной, повзрослевшей, – задумчиво роняет Егор, – неужели только показалось?

      – Она ни при чем, – признаю неохотно, – это я… не сдержался.

      – Ты? – удивленно произносит Васнецов.

      Удивительный человек. Иногда мне кажется, что он обо мне слишком хорошего мнения. А ведь столько лет меня знает.

      – Она была не одна, в гостинице, – мрачно откликаюсь, ломая пальцами зубочистку, – я это… не оценил.

      Это, конечно, краткое описание спектра прошедших через меня эмоций. С самого начала, когда она тянула руки к тому мажористому утырку. В процессе, когда он прикасался к ней, разминал хрупкие плечи, прикрытые лишь тонкими лямочками её сарафана, целовал…

      Я даже не задавался вопросом, что она могла в нем найти.

      Парня этого я видел в ресторане и до того,