Обряд. Песня русалки. Ольга Раудина

ритуал» казался испытанием. Если он пройдёт его, если получит разрешение дойти вместе со Златой до кирпичного дома с синей крышей, то что-то обязательно изменится.

      Злата покачала головой. Золотистые волосы волнами упали вперёд, на грудь, и Саша едва сдержал вздох.

      – До завтра, – Злата ушла, оставив после себя шелест кустов шиповника и лёгкий флёр огненного колдовства в воздухе.

      Её мягкое солнце тут же заполонила вязкая раскалённая лава.

      Саша выдернул из рук Ярослава гитару. Усевшись на ствол, принялся перебирать струны. С каждой минутой движения его становились всё резче, лицо хмурилось всё сильнее.

      – Слушай… – начал было Олег, но Саша тут же его перебил:

      – Ненавижу! Как это понимать? Это была моя сто тридцать четвёртая попытка!

      – Сто тридцать пятая, – поправил Олег.

      – Да хоть сто пятидесятая!

      – Может пора привыкнуть, что твоя пламенная любовь не взаимна?

      Голос Ярослава был спокойным, без тени иронии или издёвки. Но Сашу это только сильнее взбесило. Он и сам знал, что между ним и Златой возможна только дружба. Крепкая, надёжная дружба, и в огонь, и в воду. Но когда эта мысль приходила в голову, на Сашу накатывала безысходность. Он чувствовал себя одиноким и беспомощным. Перед глазами мелькали отблески золота в Златиных волосах. Они ослепляли, и Саша растворялся в серой матовой пустоте.

***

      Злата не хотела проводить обряд.

      Пусть главным назначат кого угодно, пусть даже раздражающую, везде сующую свой нос Чешуеву – только не её, не Злату. Пусть она постоит где-нибудь в стороне, в самом дальнем ряду. Ей всё равно хватит сил дотянуться до солнца. Зато река не сможет дотянуться до неё.

      В прошлом году Злата провела обряд идеально. Её движения были точными и свободными, она безошибочно угадывала время, когда следовало переходить к следующему этапу. Даже в конце, когда обряды сливались в один, когда пришли земляные, Злата сделала всё правильно. Не было заминок. Не было осечек.

      Но внутри Злату била такая крупная дрожь, что, казалось, органы вот-вот рухнут вниз, сделай она одно резкое движение. Мысли её путались и, сколько она ни пыталась сосредоточиться на обряде, возвращались к реке.

      Река была близко. Слишком близко. Настолько близко, что Злата задыхалась и тонула в её силе и влажном запахе.

      Сразу после обряда, пока разгорался большой костёр, Злату успокаивал отец. Вдали ото всех, спрятавшись за тонкими ветками речных кустарников, они стояли молча и неподвижно. Злата больше не могла сдерживать слёзы. Папа крепко прижимал её к себе.