Между Мирами. Андрей Валерьевич Степанов

же тут непонятного, – вспомнил я все наши с ним встречи. – С его-то навыками устрашения. И когда он пропал?

      – Месяца два тому назад, может, два с половиной. Один момент, вспомню точно, – фон Кляйстер вытащил блокнот, отлистал несколько страниц, хмуря брови, а потом выпалил: – месяц и три с половиной недели.

      Это гораздо больше, чем я думал. Вероятно, если немец не врет, то взявшись за дело с принцессой, гвардеец уже на него не работал.

      – Так ты его видел две недели назад? – переспросил ростовщик.

      – Неделю.

      – Ага, точно, – удовлетворенно отметил он. – Ты так и сказал. И что он? Где и как?

      – А вы уверены, что хотите это знать?

      – Как же! Он мой лучший работник, между прочим. За три года, что он собирал для меня деньги, накопил большой опыт, так сказать.

      – Может, капитал? – фыркнул я.

      – Может, может, – загадочно отозвался Дитер и закурил.

      – Господа, добрый день, – в проем вошел полицейский.

      Бежевая форма, с мундиром на пуговицах, золотистый плетеный шнур на кепке. Все легкое, но внушительные габариты полицейского придавали массивности всему, что было на нем надето.

      Он приблизился к нам, минуя густое облако дыма, внимательно рассмотрел обоих и, вдруг узнав немца, расплылся в улыбке.

      – Господин фон Кляйстер, – полицейский слегка наклонил голову. – Простите, не узнал. Богатым будете.

      – Будешь тут богатым, – процедил сквозь зубы ростовщик. – Что ни квартал, то нового работника ищу.

      – Так это ваш? – патрульный присмотрелся повнимательнее. – Смахивает на умного парня. Не то что Карл. Кстати, а с ним-то что?

      – Пьяный рабочий побил, заявление позже напишу, – быстро ответил Дитер.

      – Ничего серьезного?

      – Нет, ничего, – уже не скрывая раздражения, произнес немец.

      Наконец-то полицейский понял намек, шагнул назад и поправил кепку. На поясе у него я заметил небольшую деревянную дубинку, лакированную, с узкой ручкой.

      – Простите, что помешал, – патрульный раскланялся, – не смею более…

      И не закончив фразы, он отправился восвояси. Дождавшись, когда массивная фигура скроется на улице, я спросил:

      – Ваш знакомый?

      – Я ему помогаю, скажем так.

      – А кто, кроме полиции, носит такие дубинки?

      – Да все, кому не лень. Но обычно короче делают. Чтобы прятать было проще. А что?

      – У Тараса такая была.

      – Он много, чем владеет. И попутно еще… – ростовщик изменился в лице и замолчал.

      – Так он вас обокрал?

      – Тебе не следует этого знать. Что с ним случилось? Ты сказал, что он больше «не трясет своими усами». Как это понимать?

      – Буквально, Дитер. Буквально, – вздохнул я.

      – Ты что… – немец подошел ближе и пристально, словно отыскивая правду, всмотрелся в мое лицо, – убил его?

      – Вам не следует этого знать. У вас знакомые в полиции. Вдруг я скажу лишнего, сдадите. Я же пришел к вам решать проблемы, а не получать новые.

      – Будем