Айрин. Пламя во тьме. Елена Гуйда

а он потом с ругательствами и проклятиями возвращал украденное. И так ежедневно. Что-то мне подсказывает, что, несмотря на все бранные слова, господин Унорс тоже получал некоторое удовольствие от этой игры.

      – «Искры танцуют во тьме. Он придёт. Владыка с Изнанки стучится во врата. Пламя осветит ему путь», – завела свою любимую считалочку ламия, припав к прутьям и позабыв о сворованной шляпе смотрителя.

      А у меня по коже прошёл уже привычный холодок. Каждый раз, когда я приходила, она повторяла эти слова. Всегда одинаково. Всегда с каким-то особым злорадным смешком и придыханием на слове «Владыка». И мне хотелось бежать куда подальше со всех ног.

      Эта считалочка была лично для меня. Но понимала это только я. Или это паранойя? Свет и Тьма! Я с ума сойду.

      А ведь уже подумалось, что все кошмары остались в прошлом. Шерринг мёртв. Леди Этельверг – бежала из королевства или затаилась настолько, что даже лучшие ищейки королевства не могут её найти. А от них, к слову, не сбегал ранее никто. Ну или так принято считать. Единственное письмо от отца… да, может, оно вообще просто Шеррингом на ходу придумано, чтобы испортить мне жизнь. И только перстень со странным камнем до сих пор валяется у меня в ящике стола. Никак не могу решить, что с ним делать. Надо было выбросить его сразу. Ну или продать. Рука пока не поднималась.

      Оборвалась и цепочка странных убийств. Правда, колебания магического фона не прекратились. Как и прорывы. Вил говорит, что на укрепление границы между мирами нужно время и сильные стихийники, способные работать в паре с некромантами. А они никак не поделят влияние.

      Так всегда. За мелкими ссорами мы не видим большой беды.

      В общем, я думала, что могу перевести дыхание и жить спокойно. Учиться. Веселиться. Быть просто обычной любимой девушкой…

      И тут эта… прости Свет мою душу!

      – Опять завела! Пшла вон! – ругнулся господин Унорс, воспользовавшись тем, что ламия отвлеклась, выудил из клетки свою шляпу, встряхнул и снова выругался. – Вот сколько ж она мне вещи портить будет? Завтра же пойду к ректору и попрошу… нет… потребую прибавки к жалованию. Ну подумай, Риш, то шляпа, то перчатки. А вчера даже сапог умудрилась спереть. Ну вот как она это делает?! А? Я тебе сделаю, погань! – и для пущего устрашения смотритель погрозил кулаком.

      Правда, на ламию это не произвело никакого впечатления. Она, вцепившись в прутья своей клетки, смотрела на меня немигающим взглядом жёлтых змеиных глаз. С такой ехидной улыбкой, что и мне жутко захотелось съездить ей по демонически красивому лицу.

      – Властитель уже у ворот… – оскалилась она.

      – Пойду я, господин Унорс, – с трудом сдержавшись, развернулась я спиной к нечисти.

      – Иди-иди! Твоя воспитанница опять и крошки в пасть не взяла. Оно хоть и тёмная кровь, а жаль её. Жаль.

      Я кивнула и направилась к клетке, где была заключена химера.

      «Властитель уже у ворот…»

      Чтоб ты подавилась, зараза! Только настроение портить и способна.

      Химера и правда была опять не в настроении. Свернулась в дальнем углу, обернувшись