Изнаночные швы времени. Иван Слепцов

себя совсем хорошо, уже не сгоряча вызвался идти сам, и колонна стала двигаться заметно быстрее.

      Завечерело, быстро стало темнеть, но теперь, когда они нашли твердый ориентир, Олег был уверен, что у них получится добраться до нормального ночлега, и не надо, будто лешак, спать в лесу на деревьях. Он перестал нервничать и даже устроил для Нормана и Шурика что-то вроде экскурсии. То показывал им большую рысь, которая, еле различимая в сумерках, лежала на толстой ветке здоровенной липы. То учил их различать в общем шуме леса отдельные звуки: это листья шелестят, а это – уж шуршит.

      А потом россыпь вывела их на широкую пустошь с серебристой от лунного света травой. Они остановились. За спиной еле-еле слышными остались уже привычное поскрипывание осин и шорох листвы на ветру. Норман почувствовал, что его отпустило неопределенное, нудное беспокойство – неизменный до сих пор спутник ночных прогулок по незнакомым лесам.

      – Нам сюда? – обескуражено огляделся по сторонам Шурик.

      – Почти, – усмехнулся Олег. – Нам туда.

      Он показал рукой вперед и вверх. Там, на другой стороне пустоши, поверх косогора стояла темная стена деревьев, почти черная, четко выделяющаяся на фоне неба, не потерявшего еще синевы. Эти деревья тоже шумели, и тоже еле слышно, но совсем по-другому. Это было звучание хорошего оркестра, в сравнении с которым шум леса, откуда они только что вышли, был слабенькой какофонией.

      Перед ними была одна из довольно часто встречающихся в Мещере локальных возвышенностей, которые называют островами.

      – Вы тут оставайтесь, я скоро вернусь, – сказал Олег и быстро скрылся в темноте.

      Появился он примерно через полчаса, одетый во что-то домотканое, с ворохом такого же кустарного вида рубах и штанов. Феликс уже дремал, а Шурик испытующе смотрел на рискнувшего напиться из ручья Нормана.

      – Безумно вкусно! – как о великом открытии сказал он Олегу.

      Олег тоже зачерпнул пригоршней воду и вылил ее в рот, потом еще раз.

      – Ага, вкусная! Давайте, облачайтесь. – Он двинул ногой одежду. – И полезем наверх. А то спать ужасно хочется.

      Лес на «острове» оказался великолепной дубравой. Мощные деревья не жались друг к другу, росли широко, кустарника почти не было. Идти было приятно, не то что по мокрому осиннику. Толстый слой прошлогодней листвы под ногами приятно проминался и пружинил как толстый теплый ковер. Гудевшие от нескольких часов ходьбы по корням, кустам и камням ноги блаженствовали.

      Минут через десять пути они остановились перед дубом монументальнейших размеров. Норман обошел его кругом и объявил:

      – Пятнадцать шагов!

      Потом прикинул что-то в уме и еще раз восхитился:

      – Так у него же метра три в диаметре!

      – Три с половиной, – уточнил Олег. – Он второй в Европе по размеру и по возрасту.

      – А самый большой какой? – спросил Норман.

      – Стелмужский в Литве.