Убить Нерона. Ярослав Демшин

строем и разжалован. Большего позора для второй центурии нет! Пусть идёт куда хочет!

      Изгнание из центурии было самым жёстким наказанием – солдаты кроме как воевать больше ничего не умели, да и не хотели они становиться мирными жителями.

      Вторую неделю центурия Филоника стояла лагерем у стен города Саварии. У самой границы Империи. Дальше была неизвестность, ни один солдат не заходил дальше, чем на день пути. Всё было спокойно и тихо, солдаты ели и пили вдоволь, и чтобы разнообразить монотонные дни помогали жителям по хозяйству, иногда оставаясь у вдов или молодых женщин на ночь.

      Филонику доложили, что к нему пришёл некий старый солдат из Саварии с особым поручением.

      – Если он хочет к нам в центурию, скажи, что я согласен и дай ему место на усмотрение оптиона, – сказал сквозь сон Филоник.

      Через некоторое время посыльный пришёл вновь и положил перед спящим Филоником небольшой пергамент, на котором было начертано только одно слово. Центурион, не смотря на внутреннюю дисциплину, всё же расслабился в походе, и спал дольше обычного – обильный ужин и сладкое вино саварийцев сказывалось. Еле разодрав глаза и упрекнув себя за обуявшую его лень, Филоник увидел пергамент и задумался. Он и его заместитель – оптион знали точные цели похода, но старались не вникать в глубокий смысл этой авантюры. Он не был интриган и политик, он был солдат Империи. Филоник вышел из своей палатки с куском пергамента и увидел, что около потухшего костра дремлет глубокий старик, опираясь на копьё. Старик был одет в старую-престарую лорицу – доспехи. Металлические полосы были помяты и ржавы, несколько штук не хватало. Видно, что один наплечник был пробит копьём, а по второму несколько раз прошёлся гладиус – Филоник точно различал последствия ударов орудий. Старый солдат держался за копьё, от которого, как показалось Филонику исходил тихий звук.

      – Это ты написал, старый солдат? – спросил Филоник, встав вплотную к спящему.

      Старик вздрогнул, повертел головой, и блестящие доспехи центуриона попытался встать. Кряхтя и опираясь на копьё, он поднялся. Филоник протянул ему кусок пергамента и повторил вопрос:

      – Это ты написал? Что это значит?

      Вместо ответа старик протянул ему копьё.

      – Послушай, сказал он.

      Филоник взял копьё и прислушался – действительно! Ему не показалось копьё издавало то ли тонкий свист, то ли звон. Филоник осмотрел копьё со всех сторон – обычное старое копьё, ручка местами треснула, вот только остриё блестит на солнце, будто только из кузни. Он потрогал лезвие и вскрикнул. Кровь из ладони брызнула ему в лицо. Он бросил копьё на землю и зажал рану другой рукой.

      – Ты пришёл убить меня, старик? Стража!

      Но старый солдат взял его руку и сжал между своих ладоней на мгновенье. У Филоника от удивление перехватило дыхание – боль прекратилась и остановилась кровь. Он выдернул руку и посмотрел на неё –