Песнь Сорокопута. Ренессанс. Фрэнсис Кель

соломинку. Оглянувшись на меня, Оливер хмыкнул и спустился, встав на две ступеньки выше.

      – Я думаю, она в тебя влюблена, – проговорил он в тот самый момент, когда заиграла мелодия, возвещающая начало урока.

      – Что? – Я ухватил его за рукав и с силой потянул на себя. – Ты издеваешься?

      Я правильно всё расслышал? Влюблена? Быть того не может. Ученики понеслись к кабинетам, а мы так и стояли на лестнице.

      – Я серьёзен, – проговорил Оливер. – У неё есть личный дневник. Она пишет там инициалы «Г. Х.». Думаю, что это ты, Готье Хитклиф.

      II

      – Если Адам скажет что-то грубое, не реагируй, – шепнул Скэриэл, прежде чем мы вошли в кабинет.

      Большое полуподвальное помещение. Ни капли дневного света. Гнетущая атмосфера богом забытого места, где порой творились страшные вещи. Я сглотнул и уставился на свои ботинки. Под ногами тёмно-коричневый паркет с горизонтальным рисунком, никак не сочетающимся с бетонными стенами. Огромная дизайнерская люстра портила и без того убогую картину, открывшуюся мне. Искусственный приглушённый свет обычно ассоциируется с интимной обстановкой, но здесь складывалось ощущение, что хозяину попросту не хватало денег на нормальную люстру. Но это было абсолютно не так. Стены выкрашены в багровый, давящий на психику цвет. Скэриэл однажды сказал, что стены часто покрывались кровавыми брызгами, а отмывать поверхность от застывших капель – неблагодарное занятие. Я не представлял, как можно долго сидеть здесь и не сойти с ума.

      Меня нервировало нахождение в кабинете у мистера Эн. Его звали Энтони, кто-то ляпнул, что в молодости он был «жестокий Тони» или «Тони Без Обид». Этот человек с лёгкостью избавлялся от своих подельников со словами: «Без обид, дружище». Кто в здравом уме мог согласиться с ним работать?

      Да только вот Скэриэл работал.

      Мистер Эн руководил большей частью территории Запретных земель, годами отвоёвывая каждый метр у местных банд и группировок. Я знал, что клуб «Глубокая яма» принадлежит ему. До меня доходили слухи, что основную прибыль мистер Эн получал от оборота наркотиков, среди которых важное место занимал наркотик вис[1] – имитация тёмной материи. Я никогда не видел таблетки вис своими глазами. Это не то, что тебе могут предложить в особенно тёмных уголках ночного клуба.

      Оперевшись на спинку стула, мистер Эн сидел за огромным, заваленным бумагами столом. На полу – большая пустая сумка. В стороне – продавленный низкий диван, на котором вальяжно уселся Адам с ещё одним парнем. Мистер Эн курил толстую сигару, сосредоточенно наблюдая за тем, как два амбала выбивают дурь из мужчины напротив. Мы прошли вглубь и встали сбоку от жестокой расправы. На лице Скэриэла не дрогнул ни один мускул, словно это было обыденностью: наблюдать за наказанием подчинённых. Впрочем, и мистер Эн не обратил на нас внимания.

      Я успел разглядеть сплошное кровавое месиво на лице мужчины. Глаза заплыли синяками, словно его били уже не первый час. Нос кошмарно покосился и распух. Передние зубы отсутствовали; он громко кашлял, давясь кровью. Светлый свитер был

1

Вис – от латинского vis – «сила». (Прим. автора.)