Токи Земли. Дин Спейс

трудом оторвав взгляд от этой вселенской печали, тут же узрел улыбающегося столь же лысого, но без этих вот бугров и ушей-лопухов Василия. Лопухи-то у него были, но поменьше. Мой помощник, первый оператор терминала никогда и ни от чего не унывал. Потому и удержался на этой планете, хотя и как специалист был выше всяких похвал. Однако при всех его знаниях ему не хватало чего-то малого. Меня начальство терпело уже года полтора, потому что я чувствовал любые приборы.

      Еще в школе, куда вернулся через полтора месяца после той электротравмы, я стал лучшим по физике. Это весьма поразило учителя, потому что я остался первым хулиганом и заводилой в нашем маленьком городке в [опе мира], как выражалась моя бабушка, которая единственная воспитывала меня после смерти родителей. Но теперь я “видел” любое устройство и понимал все явления, без особых усилий помог сделать лучшую лабораторию в нашем районе, за что директору и физику вручили грамоты. Помню их счастливые и в то же время растерянные лица.

      Мои друзья говорили какую-то чушь про то, что произошло тогда в заброшках старого депо. Я же ничего не помнил после падения и удара током, кроме смутных ощущений, что меня куда-то несут, а затем яркой голубой вспышки, и тающих огоньков. Иногда по ночам мне снилось, что я лечу над синеватыми пространствами, а у меня из рук исходят голубые полосы и линии, я останавливаюсь под самой большой грозовой тучей, хохочу и стреляю в нее молниями, в ответ на выстрелы, которые не приносят мне вреда, а только наполняют силой. Я просыпался весь потный, смотрел в темноте на ладони, и пару раз мне казалось, что вот-вот увижу голубые молнии, исходящие из моих рук.

      К нам в школу несколько раз наведывались странные типы в одинаковых костюмах, молча осматривали меня в присутствии школьного врача, делали пометки, также молча уезжали без всяких объяснений. Добрая Марфа, наша “врачиха”, смотрела на меня жалостливо своими синими глазами, смахивала непрошенную слезу, отпускала из кабинета. И я несся по своим подростковым делам, так много было интересного в этом мире, и некогда было думать, что бы это все значило. Только к моменту окончания школы стало ясно, будто некто невидимый изо всех сил постарался, чтоб меня взяли в космическую Академию на инженерный факультет. Об этом внезапном приглашении долго судачили все бабушки городка, не было еще такого, чтоб почти без вопросов приемная комиссия взяла в столь престижный ВУЗ паренька из наших.