Наследник для зверя. Анна Владимирова

разгонялось, стоило перестать думать. Я трусливо пряталась, лишь бы не смотреть себе в глаза. Даже в зеркало ни разу не глянула… И вот тут по щекам покатились слезы. Сначала одиночные, потом потоком. Чашка с кофе дрожала в руке, хотелось швырнуть ее о стену…

      Я выпила напиток залпом и сдалась, признаваясь себе, что мне нужна помощь. Кое-как совладав с мобильным, я отправила сообщение женщине, которая боролась в министерстве за права таких, как я. Мы познакомились, когда я взяла у нее интервью. И с тех пор часто общались по работе и не только. Вилма Вэй восхищала меня целеустремленностью, умом и харизмой.

      Я написала ей сообщение, хотя это оказалось сложнее, чем могла предположить. Просить помощи у кого-то было непривычно. Но до суда я могу не продержаться – Харт, когда узнает, что я не собираюсь бежать к нему по первому кивку головы, взбесится. Он же замять это ой как хочет…

      Стоило представить, что снова окажусь в его лапах, и меня начинало колотить с новой силой. Отыграется за все – уверена. Но пришлось запретить себе думать о поражении, не попытавшись выиграть.

      Неожиданно пришла мысль – а как я вообще вляпалась в это? Мне же пришел «код три» – я не могла ошибиться. И доказать это смогу легко, пусть Харт подавится своими угрозами. В системе информационного агентства хранятся все входящие уведомления…

      До обеда я занималась подготовкой заявления в суд. Адреналин и кофе спонсировали столько энергии, что усталость даже не напоминала о себе. Если не сделаю этого всего сегодня, могу не успеть сделать вообще. Оспорить намерение Харта меня забрать проще до того, как он это сделает. Я так увлеклась, что машинально ответила на входящий, не посмотрев, кто звонит.

      – Ты понимаешь, что объявляешь войну всему высшему обществу?

      Я задержала дыхание и скосила глаза в окно:

      – Не хочу пока об этом думать…

      – А придется. – Вилма, судя по звуку, затянулась сигаретой и выдохнула в трубку. – Ты проиграешь…

      Ее слова ударили по и без того согнутому стержню внутри, и тот срикошетил болью в виски.

      – …Но это не значит, что мы должны сдаться, – добавила она жестко.

      – Нет такого варианта, – прошептала хрипло.

      – Основания слабые, Донна. С твоей стороны. Но есть другие. С его. Готова меня услышать?

      – Да.

      – Возможно, не захотят отдавать такого породистого самца с золотыми генами в пару той, которая родить не сможет…

      А вот теперь стержень хрустнул. Я зажмурилась и сползла спиной глубже в кресло. Чем я думала, когда говорила «да»? Захотелось взвыть.

      – …Собирай себя, малышка, – смягчилась Вилма. – Понимаю, каково тебе сейчас. Но прямой партией тут не выкрутиться, придется юлить и договариваться.

      – Он приедет за мной сегодня, если не сделаю заявления, – произнесла сдавленно, пытаясь совладать с голосом.

      Мне казалось, что я все продумала, но Вилма непринужденно это все рушила.

      – Мы сделаем заявление, когда придет время. Сейчас ты приедешь в нашу аккредитованную больницу на медэкспертизу.