Дада. Виталий Шведченко

кабинете всё было так устроено, чтобы только лишь попадая за дверь, любой терялся, как в невесомости. После недолгой паузы Леонид Андреевич робко вступил, в начале запинался, но потом с напором и красками описал весь приступ. Николай Степанович невозмутимо кивал и корябал грифелем одну из разбросанных по столу бумажек. Когда Леня упомянул смену, которая произошла в его облике, у Любина приподнялись брови и, кажется, он только тогда заметил, что у пациента пропали волосы. Что удивительно, ведь Лёне казалось, что образ его поменялся кардинально и светский лев, оставшись без гривы, превратился в какого-то линяющего беспризорника. Перепутать этих двоих было невозможно. Когда Розанов замолчал, Любин на секунду зажмурился, немножко помычал, прикоснувшись обеими руками к носу, а после заверил, что такое развитие событий вполне укладывается в линию выздоровления.

      «Видите ли, мы с вами потревожили самых опасных демонов вашей души. Разумеется, они начали обороняться! Но это образно говоря. Если вам угодно, можем сравнить происходящее с надрывом воспаления. Мы его прокололи, пошел гной, – он попытался изобразить жестами брызги гноя, – сначала его будет много, потом меньше и меньше, и только потом, – он описал перед собой плавную дугу, его острый палец был похож на скальпель, – вы снова придете в новую точку равновесия, в которой все это, поверьте мне, всё-всё уйдет. Но вы, конечно, удалой! Не у всех и не всегда этот выход бывает такой силы, но мы с вами, видимо, задели важный нарыв. И это хорошо. Я вас уверяю, приступы будут еще. Я вам говорил, что вам надо понаблюдать за собой пару недель, поэтому мы с вами и не спешим со следующей встречей».

      К слову, Леонид Андреевич ничего такого вспомнить не смог, никаких таких разговоров. Впрочем, озвучивать это он не стал. Ведь после сеанса все было в каком-то своем флере, в котором потеряться могло что угодно. Тем более Николай Степанович только что все это для верности проговорил.

      «Ну, что, времени у нас уже нет, жду вас так же. Если что-то страшное снова случится, прошу вас, звоните сразу, можно прямо в момент приступа, я вам помогу! Вот мой личный номер, звоните обязательно, и я вас направлю». Пока Леонид Андреевич старательно прятал визитку в визитницу, Николай Степанович посмотрел на часы и вежливо попросил, – с минуты на минуту должен прийти пациент.

      И вот, вполне удовлетворенный Розанов выходит из кабинета, сразу достает обратно только что спрятанную визитку, чтобы повнимательнее разглядеть, останавливается у двери и вертит ее в руках, теребит ногтем золоченые буковки имени. Дверь за ним плавно закрывается до щелчка, а впереди у лифтов он видит девушку. Пока вдалеке. Копаясь в сумочке, она кивком головы откидывает волосы, и дальше высматривая что-то в сумке, идет к нему, и они уже оба движутся друг другу навстречу. Хорошо сложенная, со своеобразной резкой грацией. Когда она наконец отрывается от своей сумки они встречаются взглядами и оба узнают друг друга. Та картина, которую он так силился поймать в фокус, смотря в пустоту, полностью