За девятое небо. Екатерина Мекачима

языки золотого пламени коснулись ветвей деревьев, за которыми стояла Марья, русалка, воткнув тояг в снег, ножом порезала себе оба запястья: кристальная вода вместо человеческой крови потекла на пленивший Марью чёрно-серый туман, и тьма вспыхнула, озарив лес серебром.

      Марья, бросив нож, раскрыла руки, продолжая шептать: вода из её запястий струилась множеством ручейков по туману, серебряной волной вздымавшемуся между деревьев. Дрозд подхватил засиявшую тьму и понёс её к стене рокочущего огня: за маленькой чёрной птичкой устремилась мёртвая вода тысячами капель, собравшихся в облака.

      И когда пламя огня Хорохая, воспетое ксаями хана, переметнулось на вторую полосу деревьев, море плотного серебристого тумана, ведомое Дроздом, двинулось навстречу.

      Марья продолжала шептать – мёртвая вода покидала её тело, обращая русалку в дым; и когда туман настиг пламя, Песнь навий невыносимым звоном заполнила бытие.

      Хороксай Ильвасар содрогнулся от неистовой боли: крылья его огненного орла опалила мёртвая вода – подобного великий ксай предречь не мог.

      Песнь мёртвых слилась с рокотом пламени в ослепительном танце: над лесом, будто море, волнами вздымался туман, с шипением наползая на огонь Хорохая и поглощая его. Перед Тайгой разыгралась битва стихий: над встретившимися водой и пламенем чёрный дым вознёсся до небес.

      – Великий князь, оглянитесь! – прокричал витязь, и Богдавлад, не останавливая коня, обернулся.

      – Отец Сварог… – только и смог прошептать поражённый сварогин.

      Пламя, почти настигшее отступающее войско, остановилось перед таинственным серебряным туманом, что поднимался над лесом гигантской волной. Тайгу будто потопило серебряное море, и князю показалось, словно в неведомом сиянии он слышит музыку. Музыка была до того прекрасной, что сердце щемило от глубокой, испепеляющей чёрной тоски…

      Тоска разливалась по миру серебряной Песнью, и в её всполохах мелькали огни далёкого сражения при Ровновольске: конница колосаев разбивала армию сварогинов, что, настигнутая страхом, рассыпалась по потемневшему от крови снегу.

      Богдавладу показалось, будто он видит сущее, и князь, сняв с пояса рог, протрубил в него, приказывая войску остановиться. Велев волхву наполнить его голос силой, Богдавлад обратился к остановившимся сварогинам:

      – Воины Сварога! Обуздайте страх в своих сердцах – нам помогают Боги! – говорил Богдавлад громко, указывая на туман, что уверенно теснил огонь. – Да будем достойны их помощи! Не повернём вспять – не поддадимся страху! Крепче сожмём в руках меч и, когда померкнет пламя, двинемся в атаку!

      Согласие разлилось над войском сотней голосов и достигло слуха Бессмертного.

      Всё видел Кощей, будучи в плену.

      Видел, как колосаи разбивали войска сварогинов – армия сынов Сварога пала при Ровновольске, – их добила конница колосаев.

      Видел, как Песнь хороксаев возожгла огонь, что смертью двинулся на лес и на армию северян, шедшую с