Чревоугодие. Гастрономическая сага о любви. Иван Быков

«Кельта» и чувствовал себя настоящим скандинавом, что возвращается в родное селение после удачного рейда в Гардарику, оставив у причала свой уставший драккар. Роль драккара в то время играл весьма уставший почтенный «Opel Omega» бутылочного (!) цвета.

      С тех пор он стал зависим не только от самого напитка, но и от хлопка пробки-молнии. Этот хлопок был нужен ему утром первого «холостого» дня, как нужен был разбушевавшимся революционерам залп «Авроры». Поэтому большую часть ящиков наполняли именно такие бутылки. «Kelt» давно уже пропал из магазинов по той же причине, что и разливной красный «Murphy’s», что и густой настоящий золотой чешский «Pilsner Urquell». Пришлось искать ему замену.

      Такой заменой стал мюнхенский светлый лагер «Hacker-Pschorr Munich Gold», который вполне мог составить конкуренцию чешскому пилзнеру своей необычной для баварского пива хмелевой горечью. Таким стал «Gessner» в различных вариантах (не «Gösser»! ). Все сорта этого гостя из Тюрингии закупорены именно бугельными пробками. Так же, как и все сорта еще одного немца – пива, произведенного компанией «Flensburger Brauerei».

      В обычных бутылках он брал «Hofbrau Oktoberfest». «Хофброй», «придворное пиво», – мюнхенская придворная пивоварня баварских герцогов, аж с XVI века! С ней связано много легенд. Например, по одной из таких полуфантастических историй, сезонный октябрьский «HB» был любимым пивом Адольфа Гитлера. Часто мы покупаем легенду вместе с товаром. А еще чаще вместо товара мы покупаем этикетку.

      Также в обычных бутылках, иногда и в банках, брал он, по старой памяти, как хорошего друга, чешский ««Pilsner Urquell». И было у него дома несколько разновидностей пивных кружек – под разные сорта и под разные настроения.

      Были узкие высокие трубообразные бокалы, когда хотелось пить пиво небольшими глотками, когда хотелось высокой пены и чистой эстетики на столе. Были тяжелые литровые солидные кружки, когда не хотелось часто вставать из-за стола, когда хотелось раков или астраханской воблы. Были бокалы с широким горлом, раскрытые, как пионы, чашеобразные – для ароматных густых сортов. Были похожие на тюльпаны, словно увеличенные копии фужеров под шампанское, тонкостенные – для легких неплотных лагеров. Были пузатые граненые, пришедшие из детства – когда хотелось ностальгического трепета в груди. Были еще какие-то, на дальних полках, в глубине – их он не использовал, купил под какую-то настроенческую блажь, поставил и забыл.

      – Давно Вас не было, – приветствовал с затаенной радостью в глазах продавец, он же хозяин магазина.

      – Работа, – слукавил он: не рассказывать же всем и вся про отъезды жены и «холостые» недели, когда бог Дионис вступает в свои права и берет над ним непосредственное шефство.

      – Какое в этот раз?

      – Это, вот это, еще это. А это новое? Раньше не видел, – стал выбирать он у холодильника с экспонатами.

      – Всего по ящику? – понимающе спросил продавец.

      – Как обычно, – утвердил он и, пока ящики перекочевывали из рук продавца в руки водителя,