Самая лёгкая лодка в мире. Юрий Коваль

сказал Орлов. – Надо, чтоб оно и звучало легко и просто. Например, «Эхо».

      – «Эхо» – не очень лодочно, – сказал я.

      – Лодочно! Лодочно! – сказал Орлов. – И лодка, как эхо, будет летать от берега к берегу.

      Я заволновался и неожиданно подлил чаю Кларе Курбе. Мне вдруг ужасно захотелось назвать свою лодку «Эхо». Я представлял себе, как красиво можно написать это слово на серебряном борту, как будут удивляться капитаны встречных кораблей, читая: «Эхо».

      – Есть кое-что полегче, чем эхо, – сказал Петюшка. Он давно помалкивал, выращивая в голове лёгкое название.

      – Что же это? – спросил Орлов.

      – «Ау».

      – Чего?

      – «Ау» легче, чем «Эхо». Просто – «Ау»!

      – Ну и название! – усмехнулся Орлов. – «Ау». Вот лодка утонет, тогда и будет – ау!

      – Зато всего две буквы, – защищался Петюшка. – «А» и «у».

      – Можно придумать название из одной буквы, – сказал Орлов. – Например, «О»! Чего уж легче – «О». Что может быть легче, чем «О»?

      – Привет, – сказала Клара Курбе, и мы не сразу поняли, что она предлагает своё название.

      Глава XVI. Самое лёгкое название в мире (Продолжение)

      – Привет, – повторила Клара. – Вот что самое лёгкое в мире. Один человек передаёт другому привет. Куда уж легче?

      На миг я представил слово «привет», написанное на борту лодки, и мне стало скучно. Но я решил промолчать, зато милиционер-художник отомкнул уста.

      – Да, – сказал он, – привет – лёгкая штуковина.

      Тут уж всем стало окончательно ясно, что желание иметь золотое место в сердце Клары и в собственном сердце милиционера также занимало золотое место.

      – А если один очень толстый человек передаёт привет другому очень толстому? – сказал Петюшка. – Какой тогда получится привет? Тяжёлый или лёгкий?

      Клара повела плечами.

      – «Привет» для названия лодки не годится, – сказал Орлов. – Надо придумать что-то другое.

      – Тогда «Мечта», – сказала Клара и задумчиво посмотрела на художника Орлова. – Мечта даже легче привета.

      – То «Привет», то «Мечта», – грубовато хмыкнул Орлов. – Больно уж красиво.

      Девушка Клара Курбе огорчённо посмотрела на художника Орлова, который по собственной воле уходил из её сердца.

      – А если я мечтаю о двухпудовой гире? – спросил Петюшка, и милиционер-художник неожиданно хрукнул от смеха, а потом ухмыльнулся.

      Тут уж все мы – и я, и Орлов, и Петюшка – тревожно поглядели на Клару, надеясь, что она этого хруканья с ухмылкой не заметит.

      Милиционер и сам напугался и попробовал преобразить неуместную ухмылку в сосание больного зуба. Но это не получилось – смешливая ухмылка тянулась, продолжалась. Все поняли, что милиционер-художник с громом и треском рухнул из сердца Клары на грязный пол.

      Отчаяние и ужас отобразились в его глазах. Ему совсем не хотелось рушиться на пол. Да ведь он и ничего такого не сделал – только хрукнул, только ухмыльнулся! Нельзя же так сразу – из сердца на пол!

      С ужасом, повторяю, в