Если бы я был собой. Валери Перрен

мы вместе учились в школе, а потом еще два года в коллеже.

      Потрясенная Нина молча смотрит на мать Этьена. Почему она раньше не догадалась спросить?!

      – Какая она была?

      – Забавная… Милая… и болтушка.

      – Я на нее похожа?

      – По-моему, нет. Марион была блондинка, с рыжеватым оттенком. Зеленоглазая. У тебя разве нет ее фотографий?

      – Ни одной.

      Нина начинает нервничать. Ей хочется задать тысячи вопросов, но мысли опережают слова.

      – Ну так какой была моя мать?

      – Очень хорошей. Но она изменилась после смерти твоей бабушки. Замкнулась, стала молчаливой.

      – Давайте я оставлю вас вдвоем, – предлагает Жозефина.

      – Нет, все в порядке, – бросает Нина суше, чем сама бы хотела. – Я, пожалуй, вернусь к ребятам.

      Она стремительно выходит из кухни. Ужасно быть такой чувствительной. К глазам снова подступают слезы. Стоит только кому-нибудь упомянуть в разговоре ее мать, и бронхи устраивают диверсию. Она теряет ориентиры. Теряет отца. Теряет мать. Однажды она сочинила дурацкую строчку, соединив никак не связанные по смыслу слова. «Дебильная вышла песенка».

      Мари-Лор сказала, что Марион замкнулась, когда ушла Одиль, но у деда об этом не спросишь, для него эта тема больная. Нет, она не осмелится.

      Адриен с отсутствующим видом сидит на стуле. Нина подходит, он встряхивается, почувствовав ее присутствие по аромату ванили. Она уже несколько месяцев пользуется новыми духами, этот сладкий запах ни с чем не спутаешь.

      Гремит музыка, танцуют парочки, и ему приходится перекрикивать шум:

      – Что такое, ты плакала?

      – Мать Этьена… была знакома с моей.

      – Здесь, похоже, все друг друга знают.

      – Где ты жил до Ла-Комели? – спрашивает Нина.

      – В Клермон-Ферране.

      – А сюда вы почему переехали? Ты никогда не рассказывал.

      Он пожимает плечами.

      – Знал, что встречу тебя.

      Нина криво улыбается.

      – Думаешь, жизнь иногда кое-что возвращает за то, что слишком много забрала?

      – …

      – Не понимаешь? Но это же просто. Мать меня бросила… Даже кошки плачут, когда у них забирают котят.

      – Может, она плакала, расставаясь с тобой…

      – Вряд ли. Иначе вернулась бы. Зато ты здесь, со мной. Жизнь частично компенсировала мне детские потери. Понимаешь?

      – Угу… – Адриен кивает.

      У него близкие слезы, и сейчас он едва сдерживается. Как та подземная река, которую они с мамой видели в Ларзаке во время каникул, когда ходили на экскурсию в пещеру Лабейль. Вода, не поднимающаяся на поверхность.

      – Ты никогда меня не бросишь? – спрашивает Нина.

      – Никогда.

      – Клянешься?

      – Клянусь.

      – Всегда будешь рядом, если вдруг понадобишься?

      – Всегда.

      Появляется Этьен, он не любит надолго оставлять друзей вдвоем и не знать, о чем они говорят.

      – Что делаете? Почему не танцуете? Пошли?

      Нина