Это вам не хухры-мухры. Дмитрий Андреевич Сандалетов

кислых, да картошечки! – радостно подхватил Мишка и принялся за растопку.

      Наколов щепок, мы развели в печке небольшой костер из бумаги, но тот, подымив чадно, затух.

      – Наверное, заслонка закрыта, – решил Мишка и вновь забрался на печь.

      Пока он там шуршал и разбирался, я принес к очагу новую порцию газет и, в меру своего умения, обложил скомканные листы палочками.

      – Ну что? – нетерпеливо спросил я друга.

      – Да вроде все нормально, – показалась из за трубы взлохмаченная голова Мишки.

      – Ладно, попробуем еще! – предложил я, поднося к бумаге горящую спичку. И вновь весь дым повалил в комнату.

      – Похоже, тяги нет, – предположил Мишка откашливаясь и с интересом заглянул внутрь очага.

      – Может, труба засорилась? – поковырял он в глубине кочергой.

      – Не знаю, – пожал я плечами, – вроде вчера все нормально горело, и дыма не было.

      – Ну, вчера – это было вчера, – с видом знатока заявил Мишка, – а сегодня точно труба засорилась, потому и тяги нет. И, глядя на холодные щи, облизнулся.

      – Может, прочистим?

      – А ты знаешь как? – усомнился я в его способностях.

      – Спрашиваешь, – обиделся Мишка. – Да я раз пять наблюдал, как это делается. Нет ничего проще.

      – А тетка? – выставил я последний аргумент.

      – Что тетка? – удивился мой друг. – Тетка наоборот обрадуется. Так ей самой придется все делать, а мы бац, бац – и в точку. Глядишь, и на варенье расщедрится!

      Такая перспектива мне показалась заманчивой, и вскоре, одетые в свитера, мы вышли на улицу. Мишка тащил в руке небольшой мешок с песком, а я – длинную узловатую веревку.

      Порывы ветра прижимали к земле кусты, по двору, позвякивая, раскатывала пустая консервная банка, но мы, не обращая внимание ни на нее, ни на пронизывающий холод, искали стремянку. Найти ее оказалось непросто.

      – Ничего-то ты не знаешь! – злился Мишка, второй раз натыкаясь на грабли. – Может, она вовсе и не в сарае, а на заднем дворе?

      Так оно и оказалось. Несомненно, это был шедевр, удачный экземпляр чьей-то пьяной фантазии, но, несмотря на свою кособокость и корявость, а также непомерную тяжесть, она обладала необходимой высотой и четырьмя ступеньками, прибитыми вкривь и вкось, на огромном расстоянии друг от друга, к неотесанным стволам дуба.

      – Это тетин знакомый, будь он неладен. Постарался! – отдуваясь, предположил я.

      Но все это были пустяки. И вскоре мы дружно принялись за осуществление своего плана.

      Забравшись на крышу и привязав мешок с песком к веревке, Мишка с важным видом протолкнул его в отверстие кирпичной трубы.

      – Сейчас мы ее мигом прочистим, – самоуверенно взглянул он на меня и стал при помощи веревки водить мешком по внутренним стенкам дымохода.

      – А ты боялся! – через некоторое время засмеялся он, выуживая его на поверхность.

      Я молча наблюдал за его действиями.

      – Это самый простой способ прочищать трубы, – принялся учить меня Мишка, – я подглядел его на днях