Задохнись моим прахом. Анна Александровна Летняя

мое лицо и посмотрел прямо в глаза.

      – Я что-нибудь придумаю Лав. Мы вместе с что-нибудь придумаем. Ты не умрешь. И мы завтра спокойно поедем домой.

      Я впервые за все это время увидела, как он волнуется. Услышала, как дрожит его голос, а потные ладони настолько сильно прижались к моему лицу, что было даже больно.

      Он боялся потерять меня. Боялся, что сейчас заберут как неугодную и больше он меня не увидит. Сзади него стояли Мелоди и Робби. Подруга вовсю поглаживала своего парня, на котором и лица не было. Боже, неужели я выглядела как Робби? Такой же потерянной и бледной? Если да, то я теперь понимаю, почему Джереми так меня схватил.

      Я выглядела как стоящий труп. Но что-то внутри у меня тогда уже умерло.

      Как знало.

      Глава 6. Засыпаем. Просыпаются крысы.

      Следующая ночка не сильно отличалась от предыдущей. Теперь все, кто не мог заснуть, прожигали нас взглядом. Да, и наши одноклассники. Которые реально думали, что нас просто так возьмут и отпустят.

      Я в это не верила. И убедилась, когда мы снова заговорили с Чейзом и Джерри.

      – Черта с два он вас отпустит, – сказал Джерри, – возьмет в плен в один из своих концентрационных лагерей, а там уж как пойдет: либо вас обменяют на Подесту, со всеми остальными пленными, либо вы там погибнете.

      – Скорее второе, – поддержал его Чейз, – там никто не выживает. Настоящий Освенцим8.

      Сзади послышался шум. Мы все повернулись. Это был Робби. Не в силах все это больше слушать, он, держась за колонну, выблевывал все свое содержимое. Я удивилась. Нас ведь два дня не кормили. Но мой чай с чабрецом еще держался во мне. Помимо воды, в тот день, нам так ничего и не принесли. Поэтому мы еле-еле сидели на полу, слушая о том, в какой мы теперь заднице.

      – И что? Вообще нет никакого способа выбраться отсюда? – спросил Джереми.

      Весь день он меня успокаивал. Говорил, что все будет хорошо. Воображал как мы пойдем в любимое кафе по приезду. Закажем все из меню. А ночью сопрем у его папы алкоголь и напьемся от всего того, что пережили. Ведь тогда нам обоим казалось, что хуже и быть не может.

      Как же мы ошибались.

      – Многие пытались, – ответил ему Джерри, – и пытаются до сих пор. Но пока идет война, а она явно снова началась, никого не выпустят. Особенно здесь, мы же в центре города.

      Я посмотрела на Мелоди. Та вовсю гладила Робби по спине, пока тот приходил в себя. Воды у нас уже не осталось, а в университете было жарко и душно, хоть и стоял март.

      – А войска, – спросила и она, – неужели они не хотят защитить нас? Забрать? Мы же тут совсем не причем!

      Парни переглянулись. Говорить такой красотке как Мелоди правду не хотелось, и они долго думали, прежде чем ответить.

      – Если север к нам и приедет, то сначала займется западом. А эта часть Подесты давно ждет присоединения к югу.

      – К югу? – удивился Джереми, – им больше не хочется быть частью севера?

      – Уже нет. Там много южан живет. Обосновались для территориального

8

Концентрационный лагерь и лагерь смерти Освенцим (Концентрационный лагерь и лагерь смерти Аушвиц) – комплекс немецких концентрационных лагерей и лагерей смерти 1940—1945 годов.