Дикая Магия. Даха Тараторина

ле.

      – Како-о-ой видный! – восхищённо ахнула сестра.

      Морья повернулась. Лика, бездумно приглаживая толстую косу, вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что творится. И когда только успела из светёлки выйти?

      – Смотри, вон тот, который с бородкой! Наши деревенские ему годятся только сапоги чистить! Вот бы в меня такой влюбился… – Сестрица мечтательно закатила глаза. – Или вон тот, усатый. На белой лошади. За главного у них, не иначе!

      – Придумала тоже! Ты хоть знаешь, кто это? – фыркнула Морья, покачивая младшего братишку.

      – Кто-кто! Золотые за налогами приехали. Самого короля слуги! – Лика поднялапалец вверх. – Вот бы мне такого мужа…

      Морья устало вздохнула. Сестра вечно жаловалась на грубых деревенских парней, в город замуж собиралась. . . А что, её, красавицу, может и возьмут. Это Морье мечтать не о чем: как родилась в глуши, так и помрёт где-нибудь между грядок. Куда ей на золотых заглядываться! Тут бы пелёнки брату успевать стирать… Сменить их, кстати, было самое время – запашок как раз пошёл.

      – Морьюшка! Можно нам по краюшке? – окликнули ее с печкиблизнецыСавка и Микей.

      – Лика, сходи, отрежь по ломтю, – попросила Морья сестру.

      Лика, если и слышала, виду не подала. Как и всегда, собственно. Она надула пухлые губки и прильнула к окну, словно его мёдом намазали.

      Ладно хоть не помчалась тут же из избы, вот крику-то было б. . .

      – Так тебя такой и возьмёт! – Морья сноровисто размотала пелёнки, не поморщившись. – За косу да на лавку, не дальше.

      На это сестрица сердито фыркнула и убежала на кухню за хлебом для братьев, но мигом вернулась обратно.

      Пока Морья переодевала младшего, пока прибиралась, во дворе много чего успело случиться.

      Об том неустанно докладывала Лика:

      – Спешились! Отец, гля, как спину гнёт! Он перед старостой так не лебезит, как перед главным у золотых! А тот хоро-о-ош! Ус крутит, а! И мать, мать! Прибежала с крынкой молока! Приветствует гостей! Тот, что слева – маг, не иначе! Гля, знак в плечо вживлён! Чай, в академии учёный!

      «С молоком мамка хорошо придумала, – отметила про себя Морья. – Ежели гости с одного стола с нами поедят, беды уже учинить не смогут. Так боги издревле повелели!»

      Золотые шумно смеялись, их согласный хохот, кажется, сотрясал стены избы, а Морья от того смеха неуютно ёжилась, хоть трусихой и не слыла.

      Скоро явился и запоздавший староста. Отпихнул отца девочек, раздал какие-то распоряжения. Выволокли стол. Поставили прямо на дороге, как и полагается, когда гость важный, но задерживать его никто не собирается. На стол потащили угощение с каждого дома. . .

      – Мне на двор надо! – заявила вдруг Лика.

      – Потерпишь.

      Малыш на руках согласно пискнул, а там и вовсе взвыл, снова чем-то недовольный.

      – Ну, мне очень надо! – выразительно округлила глаза сестра.

      – Возьми ведро в сенях! В него свои дела и делай.

      – Что я тебе, дитё малое?! Я туда и обратно, никто и не увидит! – и выскочила.

      Морья хмыкнула. И то правда, задерживаться сестра не станет. Теперь пока золотые не уедут, ее от окна калачом не отманить.

      Хоть Лика и младшая, а до женихов была на диво охоча! Морья о замужестве ещё и не помышляла толком, а Лика уже вовсю красовалась перед парнями, никак дождаться не могла, когда старшую нескладёху заберут со двора. А Морью всё не брали. . . Дразнили за несуразный рост и худобу, за волосы, черные, будто измазанные сажей. Таких в деревне было немного. Все навроде сестры – русые, светлоглазые… А Морья вот в деда уродилась. Сама девка его не застала – сгинул ещё до рождения внучки. Но наверняка ему, вороному, тоже приходилось выслушивать насмешки. Вот и кому такая нужна? Тощая, языкастая, не лезущая в карман за словом. Жена должна быть кроткой да полненькой, как Лика.

      Пока Морья укачивала братишку, не заметила, как время пробежало. Спохватилась, что сестра до сих пор не вернулась, заглянула в их комнатушку… и обомлела.

      Платок! Узорный красный платок, что отец привёз с ярмарки! Сестрица берегла его пуще праздничного платья, складывала аккуратно и клала в изголовье, чтобы любоваться. Платка на месте не было. . .

      Ведь не накинула бы она его, чтоб пойти в туалет?

      Морья, как была простоволосая, так и кинулась на улицу. Только и успела наказ близнецам дать, чтоб из избы ни шагу не делали. Сама же и обуться не удосужилась. Сердце, сначала пропустившее удар, теперь колотило, как бьет пришпоренная лошадь копытами, а в голове звенело: «Беды б не вышло! Только б без беды!»

      На дворе Лики не было. Не было её и в туалете, и в хлеву тоже.

      Рогатая Зорька, завидев хозяйку, вытянула морду из-за кормушки, постаравшись ухватить шершавым языком за рукав.

      – Ох, Зорюшка-матушка. Ну и где это дурында? – К горлу подкатила тошнота, ладони вспотели, пришлось вытирать их о подол.

      Ответом стал приглушенный мужской смех. Кто-то стоял за стенкой хлева, где у Морьи