Чёрный дождь 3. Артем Скороходов

говори.

      – Ну, сколько у тебя друзей? – не унимался Вова. – Три человека, один из которых я?

      – Слушай, я не знаю, что мы там встретим. Я получил записку с надписью ПИПКАНАШ. Это всё. Остальное – только предположения и следования указаниям Тушкана.

      – Трындец. Ты хочешь сказать, что только из-за этой записки я бросил свой самовар и поехал…

      Тушкан заверещал и, активно жестикулируя, показывал, куда нам повернуть. Укрытая со всех сторон невысокими скалами, перед нами предстала долина у Пика Карнаж.

      Небольшие террасы были усыпаны разномастными самодельными домиками, больше похожими на собачьи будки. Между ними бегали красные и черные зубаны. Тушкан и зайцы пришли в неописуемую ажитацию, спрыгнули с паровоза и убежали вперед. К нам вышел высокий робот и поднял железную руку. Я прекратил подачу пара и остановился недалеко от него. Выпрыгнул из кабины и пошел навстречу. Стоп, да я же знаю, кто это!

      – Мсье. Рад вас видеть. Долго вы до нас доби`рались, – коверкая букву «р» сказал мне БистО.

      – Капрал! А уж я-то как рад! Но как?! Где остальные?

      Робот показал мне в сторону и, повернувшись, я увидел укрытый скалой вход в огромную пещеру. Рядом, как шляпа на голове модницы, сидела, расставив кучу железных лап, фабрика. Она нависала над входом, пустив вглубь пещеры кучу металлических труб.

      Весть о моем прибытии распространилась со скоростью молнии. Зубаны выбирались из небольших пещер вокруг, из домиков. Маленькие роботы окружили нас громадным, сверкающим сотнями глаз, морем. Вован благоразумно остался в кабине Рафаля. Роботы перетаптывались на своих маленьких ножках, щелкали, но ближе не подходили. Вперед выдвинулся один из них. Густая сеть царапин покрывала его корпус, окуляры были мутные, а котел пшикал с перебоями. Голову украшали несколько орлиных перьев. Он осторожно подошел ко мне, протянул тонкую ручку и потрогал за штанину.

      Я с интересом смотрел за его действиями. Старый зубан повернулся к остальным, поднял тоненькие лапки и завопил:

      – Пароволк!

      Толпа взревела тысячей мелких глоток, я аж поморщился. Зубаны стали прыгать, вопить и кидаться вверх мусором. Вся эта вакханалия продолжалась несколько секунд, прежде чем над нами не разнесся рёв сирены. Фабрика отсоединила трубы, по-паучьи слезла вниз со скалы и медленно передвигая высокие железные лапы, двинулась в мою сторону. Какая же она здоровенная!

      Остановившись недалеко от меня, она стала опускаться на землю. Зубаны прыснули в разные стороны. Над воротами отодвинулась одна из плиток, и с перезвоном шестерней ко мне стала вытягиваться длинная металлическая шея со знакомой мне головой Доброго Ключа. Я глядел на единственный горящий глаз, и это выражение я точно бы ни с чем не спутал.

      – Одноглазый! Как же я рад, что ты выжил!

      Фабрика приветственно прогудела.

      – Ваше Добрейшество! Как здорово, что вы приехали! – кричал мне сияющий Рохля.

      – Привет, бандит, – улыбнулся я.

      – Так вот ты какой, Пароволк! Наслышан, наслышан! – из ворот фабрики вышел игрок в красном балахоне.

      – Кикичус?