В свете алого заката на Талак. Андрей Валерьевич Голенищев

мой отец и военный, но он никогда не учил меня стрелять, тем более из такого древнего оружия. Мой первый выстрел из револьвера сломал мне руку.

      – Отдача.

      – Да, – кивнула она. – Почему-то вспомнила и стало смешно.

      – У ППШ-41 маленькая отдача. Ты справишься.

      Ронни подполз к москитной сетке, открыл ее, потом расстегнул молнию внешнего тента и увидел вокруг защитного поля груду осадков, которые завалили их и погребли под землю. Ничего не видно. Ронни выругался. Ника спросила, что случилось, а он ответил:

      – План отменяется. Нас с головой завалило стеклом.

      – ИИ.

      – Слушаю вас.

      – Что это за камни падали с небес?

      – Судя по моим наблюдениям – это кремний.

      – Какая температура за пределами защитного поля?

      – Сканирую… Температура на поверхности 60 градусов по Цельсию. Температура стекла около 100 градусов.

      – Скоро остынет?

      – Через час.

      Ронни закрыл внешний тент и увидел, как Ника передвигалась на карачках к нему.

      – Ты что делаешь?

      – Иду на выход.

      – Ты меня не слушаешь? Мы погребены под раскаленным стеклом.

      Они просидели час, не больше, не меньше. Последние пять минут дались обоим с трудом. Ника начала вытряхивать их рюкзака ненужные вещи и Ронни увидел у неё перископ и спросил как ей пришло в голову таскать такой предмет с собой?

      – Ну… если бы я встретилась с опасным монстром, то зарылась бы в песок и наблюдала за ним, ожидая, когда он свалит куда подальше.

      – Это очень странно.

      Ронни взял у неё перископ, вытащил диагональную призму с объективом наружу и стал наблюдать за происходящим. Пар застелил пустыню. Острые осколки стекла усыпали равнину вокруг, да так, что она больше напоминала заледеневшее озеро. А восточнее армии монстров стоял огромный лабиринт из кремниевых столбов. Густые черные облака продолжали плыть по кровавому небу пустыни. Ни луча, ни просвета, только мгла. Становилось очень холодно. Вдалеке, рядом с линией горизонта виднелись желтые вспышки. Температура снаружи снизилась до десяти градусов.

      – Пора выбираться. Ты готова? – спросил он.

      – Да, мой генерал, – ответила она.

      Они прошли сквозь защитное поле палатки и стали пробиваться сквозь горячие осколки стекла и песка к поверхности. Ронни закрыл лицо арафаткой и простыней и поднимался все выше, Ника следовала за ним. Их сердца вырывались из груди. На теле появилось множество царапин и порезов. Чувство такое, словно оказался внутри железной девы. Шесть минут спустя мучения прекратились, и они выбрались. Ронни взял ее за руку, резким движением выдернул наверх и сказал: «Пора».

      Ника закричала, словно амазонка, в пылу бешенства и ража и открыла огонь на поражение. Песчаные солдаты заулыбались, заулюлюкали. Пули пролетали сквозь их тела и не наносили никакого урона. Император издали завыл на древнем языке, и солдаты направились вперед, а под их ногами хрустело и лопалось стекло. Их красные глаза в белой мгле приобретали с каждым шагом все более ясные и пугающие очертания. Ронни