Оскар. Лана Александровна Ременцова

скромница, которая до этого как будто не вытворяла всего того, что все лицезрели.

      – Ты, правда, сама пришла в шлюхи?

      – Да.

      – Почему бы не пойти работать, например, в официантки? Ты понимаешь, что с тобой будут делать?

      – Понимаю и мне всё равно, не хочу жить в нищете, после смерти родителей у меня забрали дом, я провела два месяца на улице, ела с собачьих тарелок! Что ты знаешь, давай уже начинай! – её глаза сверкнули.

      Он заметил, что они глубокого серого цвета, схватил за щёки, сдавил и уставился в них, полыхая своими насыщенно–голубыми. Их взгляды скрестились как ножи.

      – Не смей повышать на меня голос, слышишь, никогда, или ты продолжишь, есть с собачьей тарелки у меня дома, деля еду с моим догом, следящим за домом.

      – Прости.

      – Пошли, эти выходные проведёшь со мной на острове моего босса, а дальше, если очень постараешься, куплю тебе цветочный бутик и начнёшь работать сама на себя.

      Девушка распахнула от удивления глаза.

      – А если я узнаю, что ты пошла в шлюхи, убью, и поверь, это не просто угроза, пуля пройдёт вот сюда и вылетит отсюда, – он ткнул указательным пальцем правой руки ей в центр лба, а другой рукой провёл по затылку. У девушки задрожала нижняя губа, и мгновенно выступили слёзы.

      – Не вернусь, обещаю, спасибо вам.

      – Кажется, ты сразу начала со мной разговаривать на «ты» или я что–то не понял? Кстати, меня зовут Оскар.

      – Спасибо, тебе, я буду очень стараться, сделаю, всё, что захочешь.

      – Отлично, идём, я устал, надо выспаться, завтра на рассвете вылетаем. Бери свои вещи.

      – У меня ничего нет, и я… очень хочу есть.

      – Тебя что здесь не покормили до торгов?

      Она отрицательно мотнула головой.

      – Звери. Ладно, иди, забери у них свою долю из оплаты, всё–таки не краденая, а пришла по собственному желанию к ним за помощью.

      Девушка кивнула и поскакала к сутенёрше, та уже с довольной миной попивала коньяк со льдом.

      – Отдайте, пожалуйста, мою часть денег, мне нужно купить вещи, у меня же ничего нет.

      Дама, нехотя, достала тысячу баксов и швырнула ей, как подачку.

      – Это твои, на платья и резинки хватит, а дальше, когда твое юное тело надоест Оскару Эдуардовичу, приходи.

      Девушка расстроилась, когда увидела, что ей причитается так мало, сгребла деньги, но тут же ей по рукам хлопнул Оскар ладонью. Она с опаской лизнула по нему взглядом.

      – Правильно, Оскар Эдуардович, ей ни к чему и эта сумма, вы сами всё купите, – слащавым тоном скосилась на него сутенёрша.

      – Достань ещё пару тысяч, а если точно, то пять, тебе и двух хватит за сбор всех на аукцион.

      У той поползли широкие брови вверх, густо–окрашенные хной.

      – С какой стати? Мы её отмыли, накормили, врачу показали, профилактику от разных заболеваний дали, продали хорошему богатому мужчине, вам, – взвизгнула она, сотрясая большой обвисшей грудью, как выменем коровы, знающей сотни мужских рук.

      – Я сказал, отдай ей пять тысяч.

      – Вы