Харка, сын вождя. Лизелотта Вельскопф-Генрих

кричал что было мочи, потрясая ружьем. Пауни, хорошо знавшие возможности священного оружия, снова смутились: одни поддались страху и обратились в бегство, другие, напротив, рассвирепев, помчались навстречу Харке. Благодаря этому положение дакота улучшилось, и, воспользовавшись сумятицей, они с новой силой бросились на врага. Тем временем Маттотаупе удалось поразить копьем своего противника, сильного, искусного воина, и он издал громкий победный клич. Это еще больше напугало пауни. Лишившись предводителя, они дрогнули, и многие понеслись прочь, спасаясь бегством.

      Дакота бросились в погоню за ними, но их остановил сигнальный свисток вождя, означавший приказ выстроиться в боевой порядок для окончательного разгрома врага.

      Харке пора было подумать о себе самом: пауни, намеревавшиеся отнять у него его трофей, приближались. На этот раз он изменил тактику: в первый раз он ускакал в прерию, чтобы отвлечь на себя часть вражеских воинов, теперь же он помчался к своим. Те встретили его ликующими возгласами. Всадники окружили мальчика, взяв его под свою защиту, а несколько воинов повернули мустангов в сторону его преследователей, чтобы отразить нападение четырех пауни.

      Теперь дакота дрались, уже не сомневаясь в победе, и сопротивление противника было сломлено. В бегство обратились последние вражеские всадники. Они быстро удалялись, на скаку отстреливаясь из луков, и наконец последний живой пауни скрылся за горизонтом.

      Маттотаупа низким свистом своего сигнального свистка дал приказ сбора. Рассеянные по прерии Сыновья Большой Медведицы прискакали к нему и, окружив лежавшее на траве тело вражеского вождя, исполнили нечто вроде ритуального танца, оглашая воздух криками и потрясая оружием, чтобы снять напряжение после кровавой битвы.

      Вскоре с юга в лагерь возвратились женщины и дети, ведомые Хавандшитой. Утварь и пожитки все еще валялись в траве. Часть посуды была разбита, две жерди от вигвама сломаны, остальное нашли в целости и сохранности. Женщины занялись ранами воинов. Опасные раны перевязывали смоченным водой лыком, а мелкие оставляли открытыми, чтобы на них запеклась кровь и образовалась корка. Маттотаупа получил удар ножом в бедро. Унчида перевязала его. У Солнечного Дождя сильно пострадало плечо; вражеское копье разорвало мякоть и повредило сустав. Пришлось обратиться за помощью к Хавандшите. Старый шаман мало что знал о внутренних болезнях, зато прекрасно врачевал наружные раны, и ему удалось благополучно вправить плечевой сустав. Солнечный Дождь стиснул зубы, чтобы лицо его не исказила гримаса боли, не говоря уже о криках, недостойных воина. Унчида принесла Хавандшите целебные травы, собранные ею утром, тот положил их под повязку на рану. Солнечный Дождь побледнел, но подошел к своей лошади твердой походкой, как раненый, но живучий бизон. Унчида дала ему выпить какого-то целебного напитка из маленького бурдюка. Четан и Шонка тоже получили ранения. Четану стрела содрала кожу на предплечье, а у Шонки осталась