Хорошая компания. Синтия Д'Апри Суини

на то, что живот прихватило (правда, Марго не обманешь). Она слышала голос подруги, как будто та стояла рядом: «Чего ты так боишься? Это просто люди. Театральные. Наши».

      Но Марго шла по миру совсем не так, как Флора, особенно если иметь в виду мир театральных. Она была своей и вела себя со всей непринужденностью своей. Воплощенный блаженный дух. Сколько раз Флора приходила с Марго на прослушивание или на спектакль и видела, как та устанавливает какую-то связь, иногда с совершенно незнакомыми людьми, буквально за минуты. Они могли пересекаться в Джульярде, или вместе участвовали в каком-то мастер-классе, или человек знал ее мать, прославленную на весь театральный мир, или они были завсегдатаями на ежегодном бранче по случаю Дня благодарения в Верхнем Вестсайде, его ведь все просто обожают. Марго играла на сцене с самого детства; она каждый год сопровождала мать на ту или иную летнюю постановку. Она была знакома с костюмерами, помрежами, режиссерами и музыкантами. Это устрашало. Флоре иногда казалось, что она при Марго – зверек-талисман, кто-то, кто позволяет ей острее ощутить законность своего положения, потому что у Флоры родословной не было, вернее, по родословной Флора была – как однажды сказала Марго, думая, что подруга не слышит, – чистокровной пригородной девочкой.

      Когда Флора познакомилась с Марго, ей было приятно, что их объединяют итальянские корни, пока не стало ясно, что Флорина итало-американская порода (рагу по воскресеньям, раз в неделю к мессе, статуэтка «Непорочное Сердце Марии» на видном месте в столовой) была совсем не то, что у Марго (пятничные ужины у «Элио» на Второй авеню, где отец Марго небрежно делал заказ на безупречном итальянском, лето в Тоскане, покупки в Риме перед началом учебного года).

      – Эй! – Флора подняла глаза; в дверях квартиры стоял парень, кидавшийся пиццей в окно. – Это вы.

      Флора улыбнулась и пожала плечами.

      – Она самая.

      – Та самая.

      У него была добрая улыбка. Он шагнул в коридор и оказался прямо перед Флорой. Он был выше ее, но не намного. Широкие плечи, длинное лицо, твердая челюсть. Казалось, он сбит с толку.

      – Почему вы тут стоите?

      – Думаю, – ответила Флора.

      – А. Понял. – Он сосредоточенно прищурился. – Я вас знаю. Где я вас видел?

      – Пару минут назад на тротуаре?

      – Ну да, там. Берегитесь летающей пиццы. Мы поспорили, далеко ли она улетит, и я проиграл. Оказывается, пицца тяжелее, чем выглядит. Но нет, я вас видел где-то еще. В каком-то спектакле?

      Флоре в тот момент очень хотелось сказать «да», может быть, он видел ее в каком-то спектакле, но шансов почти не было, и к тому же она понимала, что происходит; так бывало постоянно. И все-таки.

      – Возможно, – неожиданно для себя самой сказала она. Он просиял. – Возможно, вы меня видели в прошлом году в «Питере Пэне» в детском театре Бронкса. Я всех потрясла в роли Потерянного мальчика в полосатых гольфах.

      Он улыбнулся и покачал головой.

      – Боюсь, это я пропустил.

      – Тогда, возможно, моя звездная