Тройняшки не по плану. Вероника Лесневская

прерываю поток упреков. Не при Туманове.

      – Та-ак, это что такое вообще? – он нервно потирает лоб, тщетно пытаясь понять, что произошло. – Как мои вещи оказались у тебя?

      – Ты в клубе обронил, когда меня ловил, – хихикает Васька, но тут же губки испуганно сжимает, на меня взглянув. Смотрит исподлобья на Туманова, изображая раскаяние, которого и в помине нет. Дочка лишь играла со взрослым дядей и не видит в этом своей вины. – Я сбежала, сделала круг и вернулась в коридор, пока Ксю шнурками тебя отвлекала. Там и заметила случайно. В рюкзак запихнула, а потом вы с мамой ругались, и я забыла, – опускает реснички, чтобы я по ее сине-карим глазам не прочитала маленькую ложь.

      Но я и так догадываюсь: она намеренно утаила находку, уж очень интересная игрушка из нее получилась. Перевожу внимание на вторую дочь. На мою воздушную девочку в розовом платьице, которая в душе – та еще хитрая лиса.

      – Привет, – радостно машет ручкой Ксюша из салона.

      – Привет, принцесска, – легко выдыхает Адам. – Молчаливый часовщик, и вам здравствуйте, – цепляет Макса, но тот намеренно его игнорирует, отворачивается к окну. Вздохнув, Туманов постукивает пальцами по портмоне. – В смысле, отвлекала? – голос срывается в хрип. И мужчина нервно закашливается. – Агата, какого… – косится на детей, проглатывая ругательство. – Что у тебя вообще в семье творится?

      – Спокойно, Адам, – хватаю его за локоть, оттаскивая от автомобиля. Дико беспокоюсь о тройняшках. Они в два счета могут вывести из равновесия любого. А на что способен здоровый злой мужик – не хочу проверять. – Я за все их проделки отвечу. Ничего ведь страшного не произошло, и…

      Туманов напрягает мышцы, косится туда, где сплетаются наши руки. Устремляет взгляд на меня, внимательно изучает, будто в мозг мне влезть пытается. И в душу.

      – Не ори на маму, – взволнованно вскрикивает Васька. Копается в рюкзаке. – Вот, еще, – в ручке зажаты смятые купюры. Потрепанные, надорванные, скомканные. – Забирай. Думала, еще с фантиками поиграю, но если ты жадина, то… – кулачком взмахивает, – …н-на.

      – Фантики… Оставь себе, мелкая, на карманные расходы, – обреченно хрипит Адам, а я отпускаю его руку. Не чувствую от него больше опасности.

      – Нет, не надо, – протестую возмущенно. – Василиса, верни чужое, – на нервах повышаю голос.

      – Теперь это ее. Оплата за хранение моих вещей, – хмыкает, стремительно остывая, будто в него кондиционер встроен. Или дети так влияют? – Не спорь.

      Окинув меня сочувственным взглядом, посыла которого я абсолютно не понимаю, Туманов качает головой. И отходит к инспектору, что все это время молча и задумчиво наблюдал за нашей перепалкой.

      Пользуясь моментом, заглядываю в салон, наклонившись к опущенному стеклу, и шиплю приглушенно, чтобы слышали только дети:

      – Девочки, дома вас ждет серьезная взбучка, – зыркаю на обеих предупреждающе. – Особенно тебя, Василиса!

      – Так я нашла, – пытается оправдаться.

      – Надо было сразу вернуть. Или