.

ж… благодарю…

      Ключников пожал Вадиму руку, кивнул мне, и мы направились к гостевому дому.

      – Как тебе, кстати, версия: Плетнев – растлитель малолетних, – ворчал Вадим, когда мы шли по тропинке. – И девчонку с перепугу утопил.

      – Что-то слишком много здесь растлителей, – усмехнулась я.

      – Может, у них тут общество педофилов?

      – Ага. С батюшкой во главе.

      В этот момент я заметила охранника, который встретил нас накануне. Он разматывал шланг, стоя возле ограждения из туй. То ли совмещал охрану с уходом за садом, то ли помогал садовнику от нечего делать.

      – Добрый день! – крикнула я, направляясь к нему.

      Вадим последовал за мной. Заколоченный дом на отшибе не шел из головы, вот я и решила расспросить охранника. Должно быть, он действительно располагал бездной времени: обстоятельно расспросил, что за дом я имею в виду, и начал издалека:

      – Между прочим, это когда-то школа была. Начальная. Мой отец в ней учился. Четыре года здесь, а потом переводили в Прохорово, это километров пять отсюда. Там интернат. Батя в интернате оставаться не хотел, вот и бегал по десять километров в день туда-сюда, в любую погоду, один раз чуть не замерз, в метель попал. А еще до школы дом местному богатею принадлежал. Ситников его фамилия. Торгующий крестьянин, так тогда это называлось. Внизу лавка, второй этаж жилой. Раскулачили и сделали школу. Когда новую школу построили, это уже при мне, в доме библиотеку оставили. А в перестройку не до библиотек было, все позакрывали, у дома крыша протекла, книги в школу стащили, а дом стоял заброшенный, пока не появились наследники того самого Ситникова. Выжил мироед в холодных краях, дети или внуки в город вернулись, но до поры до времени не высовывались. А как можно стало, так и объявились. Очень им хотелось дедов дом назад получить.

      – Получили?

      – Не задарма. Продали им дом по тем временам за хорошие деньги. Новый хозяин дом отремонтировал, все сам, своими руками. Крепкий мужик. Хотел под дачу, у него в городе квартира была, а как, говорит, на пенсию выйду – сразу сюда. Насовсем то есть. Но не дожил до пенсии. Что-то с сердцем. Был человек – и нет человека. Оставил жену с сыном. Потом и она померла.

      – А сын, он что, здесь не бывает?

      – Сын, болтали, в тюрьме сидит. Вроде и парень неплохой, а нате вам. Мать оттого раньше времени в землю и слегла. Дом продать хотели, вывеску «продается» я точно видел. Да не успели, видать. Кто-то из родни приехал, окна-двери заколотили, так и стоит. Уж года три, не меньше.

      – То ли мироед домашних строил, то ли училка попалась – чистый зверь, – с усмешкой заметил Вадим, когда мы оказались в гостевом доме.

      – Или я дала маху. Что куда вероятнее.

      – Лично я в твоих способностях не сомневаюсь. А не ошибается лишь тот… правильно, кто ничего не делает.

      – Слабое утешение.

      – Мне обычно помогает. Хочешь, позвоню Димке, пусть узнает, что там с хозяином дома… на всякий случай.

      Я кивнула.

      Он стал