Путь. Книга 1. Сергей Сироткин

изнутри. Головокружение мигом прекратилось. Вельзевул отпустил меня, давая понять, что мы прибыли. Я принял вертикальное положение относительно мира, в котором находился, и окинул его взглядом. Это было Пекло. Сверху и снизу простирались бескрайние просторы лавы. Мы находились между двумя огненными океанами, посреди чьих безбрежных ярко-оранжевых мерно текущих масс раскинулись длинные скальные гряды. Они напоминали острые клыки пасти чудовища, спрятавшегося в огненных потоках лавы. Казалось, скалы медленно тают, и должны вот-вот исчезнуть в лениво облизывающих языках пламени. Но они крепко стояли на месте, являясь остовом плоти этого полыхающего, как мне показалось, зеркального мира. Некоторое время я привыкал к окружающей меня огненной среде. Моё тело достаточно быстро адаптировалось, и спустя каких-то несколько мгновений я почувствовал себя вполне уютно.

      Вельзевул спикировал вниз, и, набирая бешеную скорость, полетел, огибая рельеф скальной гряды. Я устремился вслед за ним, и, лавируя между каменных клыков, влетел в прорубленный в скале огромный вход. Он напоминал ровную симметричную щель. Казалось, её пробили одним сокрушительным ударом при помощи неведомого оружия. Пролетев по проходу, обтекаемому всё той же лавой, я приземлился на твердь, впервые оказавшись в огненном зале жилища моего брата.

      Предо мной открылся поражающий масштабами и красками интерьер логова хозяина ада. Зал был огромных размеров. Всё здесь полыхало всепоглощающим огнём. Лава была повсюду, она перетекала из самой в себя, создавая причудливые формы, облизывая острые грани багровых скал. Окружающее пространство было наполнено всевозможными оттенками двух цветов: красного и жёлтого, которые переплетались снова и снова, порождая немыслимые, ослепляющие световые картины. Цветовая феерия кружила голову, и казалось, что ты начинаешь растворяться в ней. Стоя на краю торчащей скалы, я зачерпнул немного лавы в руки и в ответ она начала обволакивать меня, словно ещё одной плотью. Первая мысль, возникшая в моём сознании, что сейчас огненная масса сожжёт и обратит моё тело в пепел, но что-то подсказало мне расслабиться и отдаться ей. Бросив сопротивляться, я почувствовал не обжигающий жар, а тепло. И чем больше я расслаблялся, тем приятней мне становилось в объятиях лавы, превращаясь в огненный кокон. Моё тело слилось с огненной сутью материи. Мы сплелись, словно любовники, и ко мне пришло осознание, что лава есть кровь Тьмы. По своим руслам, как по артериям, пронизывая всю тёмную сущность, она несла потоки бурлящей жизни. Эта кипящая масса проникала в каждую мельчайшую частицу моей ипостаси, полностью заполняя её пустоту. Я отдался пламенной страсти весь, без остатка, и желал в тот момент лишь одного: чтобы блаженство не прекращалось. Лава массировала тело настолько заботливо и бережно, что я начал проваливаться в забытье. И, наверное, окончательно потерял бы сознание, если бы не сотрясающий пространство голос Вельзевула.

      – Ну, довольно! – с ноткой ревности и удивления произнёс мой брат, садящийся на огненный трон посреди зала. – Впервые