Пляски розовой лошади. Владимир Сонин

разношерстное. Мы не понимаем, как оно устроено, какая существует иерархия и как эти все расы или виды уживаются при таких различиях. Мы не знаем, развита ли у них торговля и существует ли она вообще. Есть ли там товарно-денежные отношения в нашем понимании. Мы увидели, что у них имеется нечто вроде наших рынков и немного понаблюдали за процессами покупки и продажи товаров – насколько позволяло оборудование. Опять же, если это вообще покупка и продажа. Нам не удалось понять, ходят у них деньги или принят натуральный обмен. Сверху это выглядит так. Подходит покупатель к продавцу, они разговаривают, совсем недолго, в итоге покупатель или забирает товар и уходит, или уходит без товара. Продавец что-то отмечает на какой-то дощечке. Пока мы не понимаем, что это за дощечка и что он на ней отмечает. Может быть, конечно, все платежи осуществляются путем транзакций.

      – Ага, как коммунисты, за трудодни работают, – сказал Проторгуев. – Тот гоблин с бивнями точно коммунист!

      – Вполне вероятно, – ответил Судьбоносный. – Может быть, это вообще не платежи, а записи этих самых трудодней. Кто знает? Ну, в целом так. Выглядит это все, конечно, весьма странно, и самая большая сложность как раз в этом. К-200 населяет совсем другое – во всех смыслах – общество.

      Судьбоносный сделал паузу и потом еще раз повторил свою мысль:

      – Мы понаблюдали за их поведением, общением, культурой, если можно так выразиться, в целом и поняли, что это другое, совершенно другое общество по сравнению с нашим.

      – Может быть, более культурное? – предположил Картавый, разглядывая фотографию старичка маленького роста с окровавленным мечом в руке, стоящего около нарубленного на куски тела человекоподобного существа.

      – Зависит от того, своих или чужих они так рубят, – сказал Проторгуев.

      – Насчет более культурного – не знаю, – ответил Судьбоносный. – Но есть сомнения. Хотя бы потому, что они устраивают казни на улице.

      – Значит, и своих тоже. Да… Культура… – задумчиво произнес Проторгуев. – Головы отрубают?

      – Да, но этим не ограничиваются. Могут руки отрубить, например. Мы видели несколько таких казней. Руки отрубили и оставили лежать прямо там.

      – А может, у них новые вырастают, – сказал Проторгуев.

      – Может, и вырастают. Но если и так, то, вероятно, не у всех. Потому что те, которых мы видели, вроде как умерли. Во всяком случае было очень на это похоже. Да и может ли организм выжить после отрубания рук, если его прямо так и оставить? Семен Михайлович, как думаете?

      – Это лучше у доктора спросить, но я думаю, что скорее нет, чем да, – ответил Картавый и добавил: – По крайней мере человеческий организм.

      – Могу поспорить, что Капитан Назаров выжил бы, даже если бы ему башку отрубили, – сказал Проторгуев и ухмыльнулся.

      Судьбоносный серьезно посмотрел на него и сказал:

      – Возможно, именно поэтому он на корабле.

      Все с удивлением уставились на директора программы.

      – Так он еще и бессмертный, что ли? – спросил долгое время молчавший