Эмбрионы. Скорбачевская

Артема?

      – Я беременна, Сонь.

      Манговый чай случайно попал в дыхательные пути: журналистка закашлялась.

      – Вот это новость… Артишок знает? – На лице выступила мягкая улыбка.

      – Вряд ли это его ребенок, – тускло ответила та, смотря на деревья.

      Софья умолкла, отворачиваясь в сторону. Они просидели несколько минут в молчании.

      – Я неверная женушка. Я – настоящая тварь, – послышалось тихое, скулящее признание.

      Женщина молчала, отпивая чай. Больше она не сказала ни слова в ближайшие минут пять.

      – Пришли мне хоть фото твоего самца.

      Анастасия подняла мокрые глаза на подругу, и та слегка усмехнулась уголком рта.

      – Я, конечно, ничего против Артема не имею… – начала Софья, – но такому бравому пареньку не обуздать нрав такой кровожадной пантеры, как ты. Тебе же каждый месяц крышу срывает, он тебя не удовлетворял?

      – Понимаешь… Мы много работаем, он злится, что я не уделяю ему внимание. Он хочет любви, а я – секса. Вот в чем проблема.

      Женщина замешкалась и решила разбавить атмосферу:

      – Мне, кстати, недавно Г.А.Д угрожал. – Софья отпила чаю и, покрутив пустую чашку, сказала: – Хочу еще.

      Девушка растерянно глянула на смуглянку, кривя губами.

      – Что за дебилизм, Сонь?

      – А ты мою статью не читала? Я описала обстрел на площади Восстания: этот наш убийца прострелил мое лицо на рекламной афише.

      – Ты… ты… – опешила она. – Это угроза, понимаешь?

      – Да, я так и сказала, – непринужденно согласилась Софья.

      – Соф. – Анастасия наклонилась к ней и объявила всезнающим тоном: – Я же вижу, что ты боишься до чертиков.

      Женщина недовольно поджала губы и цокнула.

      – Тебе нужна защита полиции.

      – Да что вы все со своей полицией?! – сорвалась журналистка. – Уверена, это просто неудачная шутка или совпадение, не более.

      – Да кому это нужно? Шутка с автоматом? Кому должно быть смешно?

      – Скорее всего, это был пистолет, а не автомат.

      – Да наплевать! – разгорячилась девушка, а потом стыдливо оглянулась, быстро поправив волосы.

      – Я со всем разберусь, – сказала Софья.

      7

      Изолятор

      – Да кто тебя вообще готовить учил? – Герман открыл окно, маша кухонным полотенцем.

      – Сама я, сама! – кричала Софья, вынимая из духовки сгоревший пирог. – Твою мать!.. – Она обожглась, уронив противень.

      – Супер. Нет, блеск!

      Парень вытер тряпкой следы золы, злобно бубня что-то.

      – Слушай, не нравится – готовь сам. Только на улице и из мяса крыс!

      Тот выпрямился, замахнулся полотенцем и слегка припудрил сожительницу: смуглое лицо еще больше потемнело.

      – Да я тебя сейчас… – Софья кинулась на него, но дотянуться до ликующей рожи не удавалось.

      Вдруг во входную дверь застучали.

      – Госпожа Ярцева? – грозно вопросил стражник правосудия.

      – Эм, возможно, – неуверенно раздалось из-за приоткрытой двери.

      – Герман