Идентификация лукраедки. Игорь Белладоннин

ограничено – ещё больше, чем прежде, – а я вас тут в наши тёрки с Нострадамусом погружаю. Давайте ваши вопросы, постараюсь помочь чем смогу по старой и доброй памяти.

      Его вопросы были по части бизнеса – с такими мне всегда приятно работалось – как, уверен, и всей моей команде эльфов-проказников.

      Но вечер встреч на этом не кончился. Кто эта сногсшибательная женщина? Такая чужая и недоступная и в то же время родная, как блудный кусок меня, вернувшийся из длительной эмиграции.

      И по прошествии стольких лет (и скольких же – неужели семи?) они узнали друг друга.

      – Здравствуй, Счастье Моё – Недосостоявшееся!

      «Да, здравствуй, здравствуй».

      Что значит твоё «да»?

      Да, мы были знакомы – и нешапочно.

      Да, время немилосердно ко многим, а тут выясняется, что и к тебе.

      На твоём лице восхищение или жалость? И что, интересно, отражает моё лицо (если это можно назвать лицом)?

      Ты соблазнительна в этом своём костюмчике. А я очень соблазнителен в своём нарочито полосатом?

      Стала ли ты лукраедкой? Да, стала. Нет, не стала. Скоро узнаем. А может, ты всегда была лукраедкой? А может, ты стала ею автоматически после счастливейшего события твоей жизни – женитьбы на лукраедке? А может… Фу, Гизя, какой же ты любопытный, ты хочешь сразу узнать про неё прям всё, но не начать ли тебе с иного вопроса, волнующего тебя сейчас неизмеримо сильнее:

      – Хранила ли ты мне верность все эти годы так же, как хранил её тебе я?

      «Вот именно что так же».

      Красивая и умная, всегда таких почему-то любил. И самое удивительное – обычно напарывался на ответку! Надеюсь, и в этот раз мы не поломаем традицию. А какие интересные у неё духи! Такие духи – хороший знак. В облачке такого аромата не зарулишь ко всякому там прикованному за ногу фрику. В облачке такого аромата зарулишь только к прикованному за ногу фрику, от которого тебе нужно нечто для тебя важное – не менее важное, чем эти духи.

      – Так же активно?

      «Ну как ты докатился до жизни такой?» – могла бы она хоть взглядом спросить.

      «Вот видишь, чем я стал без тебя, – так же взглядом ответил бы я. – Но так больше не могло продолжаться, и это был осознанный выбор: хотелось увидеть тебя – хотя б и в последний раз, – нестерпимо, до рези в глазах, и я придумал способ заполучить тебя, заманить, наконец, в свою паутину. Так я сделался предсказателем и вершителем судеб мира сего – и всё это, повторяю, ради тебя».

      Машка, конечно, не поверила бы ни единому моему слову, но ей всё равно было б приятно.

      «Я как узнала про тебя, мне прям плохо стало».

      Охотно верю, всё так и было.

      Но потом тебе стало хорошо? Как быстро проскочила ты диапазон от «плохо» до «хорошо»? Думаю, что где-то между быстро и очень быстро.

      Нет, не тебя так пылко я алкаю

      А вот и то, ради чего ты проделала столь дальний путь в несколько (десятков?) машино-километров: можно ли твоему благоверному навестить меня завтра со своими вопросиками?

      Недолго же ты хранила мужнину тайну: он понял, наконец, что