Частное лицо. Валерий Михайлов

вопросы. Желательно в самых неожиданных местах.

      – Какие?

      – Любые. Это не имеет значения.

      – Но для чего?

      – Видишь ли, Ватсон, люди почему-то склонны считать, что мы либо поголовно некомпетентные идиоты, и всё, что мы делаем – полнейшая чушь; либо считают нас клонами Холмса и Пуаро. В этом случае они полагают, что каждый наш шаг является результатом каких-нибудь умозаключений, и всеми силами стараются нащупать генеральную линию партии. А так как никто не знает, какова твоя истинная роль, твое шоу окажет незаменимую услугу следствию.

      – Ладно, договорились.

      – А раз так, слушай инструкцию: Правило № 2 неписанного кодекса настоящего детектива гласит – чтобы эффективность сбора и обработки информации была максимальной, необходимо сочетать интенсивный сбор и обработку информации с процессом интуитивного прозрения. На практике это выглядит достаточно просто. Устав, например, торчать в каком-нибудь архиве или задавать тупые вопросы всяким придуркам, ты выходишь на улицу и идёшь или едешь, куда глядят глаза. Ты просто следуешь за своей интуицией. И если она подсказывает тебе бросить всё и идти к любовнице, значит, так тому и быть. Разумеется, каждый твой шаг должен быть отражен в отчёте с соответствующей аргументацией… Более или менее понятно?

      – В общих чертах да.

      – Тогда действуй. Потом расскажешь, что получилось.

      Клименок отправился к себе в комнату, а я, решив без лишних раздумий перейти к процессу интуитивного прозрения, вышел пройтись. Гуляя по саду, я совершенно случайно напоролся на Анну Степановну, выполнявшую на спрятанной среди кустов лужайке какие-то хитроумные физические упражнения. Я хотел ретироваться, но она меня остановила.

      – Вы не помешаете, – сказала она, словно приглашая меня остаться.

      – Спасибо.

      Все время, пока мы обменивались любезностями, она упрямо сгибала совершенно нечеловеческим образом ногу в коленном суставе. В конце концов послышался отчётливый хруст.

      – Вам не больно? – ужаснулся я.

      – Это всегда больно. А иначе практика теряет смысл. Скажите, – спросила она, – почему вы терпите все эти оскорбления? Я понимаю, он ваш начальник, но не дает же это ему право обходиться с вами столь фамильярно… Где ваша гордость, в конце концов?

      – Он мне не начальник, а, скорее учитель и консультант. Что касательно оскорблений, то я не чувствую, чтобы меня оскорбляли. Возможно, я и не прав. А относительно гордости… Возможно, у меня её нет.

      – И плохо. Гордость – это мост, по которому человек может подняться до неба.

      – Рождённый ползать…

      – Это не одно и тоже. Главное – понять, ЧТО в этой жизни зависит от нас.

      – Я с вами полностью согласен. Но позвольте задать вам вопрос по делу.

      – Я же сказала, что скажу позже, когда буду готова.

      – Меня интересует не «кто», а «почему».

      – Что почему?

      – Почему вы сказали это при всех на обеде?

      – Я хотела увидеть его лицо.

      – А если он вам поверил?

      – Боитесь,