Это случилось 17 февраля. Ольга Клауд

в смертоубийственную лаву, готовую снести всё на своём пути. В часы пик пустые поезда метро, только что покинувшие депо, заполнялись людьми под завязку. Можно было поджать ноги и ждать, когда обезумевшая, спешащая на работу толпа внесёт тебя в вагон.

      В тот незабываемый день они с Петькой последними вклинились в вагон метро. Предварительно ими был разработан незамысловатый план действий. Петька должен был первым войти в поезд, за ним – какая-нибудь женщина, желательно, молодая, такие обычно парят в облаках и ничего не замечают вокруг, а за ней – Сеня. Действия Петра состояли в обычном напоре на ничего не подозревающую даму, чтобы она не могла ни рукой, ни ногой пошевелить, а Сене всего-навсего оставалось залезть к ней в сумочку и вытащить кошелёк. На следующей станции «Рязанский проспект» они должны были растолкать кучу народа и выскочить в противоположную дверь, потому что выход из вагона находился слева по ходу движения, как и на всех нормальных станциях, а не как на «Ждановской» – справа. Когда парни оказались на платформе, они кинулись бежать в сторону эскалатора. Перепрыгивая через две ступеньки, наконец вылетели на улицу.

      – Всё путём? – отдышавшись, спросил Петька.

      Сеня не мог говорить, он лишь кивнул головой подельнику и протянул бордовый кошелёк из кожзама.

      – Нормуль. Четвертной есть! Хороший улов! Айда в кабак, отметим.

      Но Сеня не пошёл тогда в кабак, сославшись на рези в животе. Он спустился обратно в метро и доехал до «Ждановской», а дальше ноги сами собой донесли его до общежития, где он жил в одной комнате с Петькой и другим парнем, с которым вместе работал на стройке. В общаге он долго не мог выйти из туалета. Сеню рвало, выворачивая наизнанку. Ему было мерзко, противно, а рвотные массы никак не могли остановиться, очищая желудок, превращаясь в светло-коричневый желчный сок…

      Сегодня на станции «Авиамоторная» Семён решил заняться ставшим за несколько месяцев привычным делом. Губы непроизвольно зашептали молитву: «Отче наш». Сеня знал, что он страшный грешник, ему нет прощения, такие, как он, будут гореть в аду, но всё равно вера в Бога не угасала, а разгоралась всё ярче, и каждый раз, собираясь «на дело», он проговаривал про себя молитву. Подняв глаза, Сеня на секунду замер, увидев узоры, чем-то напоминающие сказочный ковёр-самолёт или огромный букет, составленный из сотен цветов. В них вместо пестиков были вмонтированы лампочки, которые делали потолок похожим на звёздное небо. Семён впервые оказался на «Авиамоторной», обычно он промышлял на конечных станциях, и поразился открывшейся взгляду необычной архитектуре.

      – Глянь, какой потолок! – проговорил он будто невидимому собеседнику. – Придумают же такое!

      Сеня вернулся к эскалатору, только сейчас заметив перед выходом в город композицию в виде лопасти самолётного винта. Ещё ни разу за восемнадцать лет Семёну Девяткину не приходилось летать на самолёте, и, скорее всего, никогда не придётся. Своё ближайшее будущее Сеня представлял