Простые сложности. Алина Аркади

что стал свободным?

      ‒ Ещё бы, ‒ отхожу к окну, уставившись в одну точку. Ранняя весна не радует противным дождиком и пронизывающим ветром. ‒ Побежал к своей Ирке сообщить радостную весть. Так кричал, что хочет развода, аж стёкла звенели в зале суда.

      ‒ А ты не хотела подумать?

      ‒ Нам давали тридцать дней на раздумья, положенные по закону. Больше не имеет смысла. Ничего не изменится, так зачем тянуть?

      Вспоминаю довольную рожу Орехова, вылетевшего из суда на крыльях любви. В машине его ждала Ира. Я видела её и раньше, когда муж утверждал, что Лесникова оказывает ему помощь в некоторых вопросах как юрист и их связывают исключительно рабочие отношения. Оказалось, что вместе они уже больше года и как только Юра выпроводил нас с Егором из дома, туда въехала Ира. Выбросила оставшиеся вещи, которые были мне дороги, и «вычистила» дом от свидетельства моего присутствия. Лидия Павловна, моя свекровь, как оказалось, была в курсе отношений сына на стороне и всячески ему потакала. «Юрочке нельзя ничего запрещать» ‒ все шесть лет она, как мантру, повторяла одно и то же, молниеносно исполняя прихоти сына. Их отношения были настолько тесными, что звонила она по шесть-восемь раз в день узнать, что сынок кушал, пил, когда купался и куда ездил. Последним и, кажется, не главным вопросом была заинтересованность во внуке.

      Егора она брала к себе редко. Прямо указывала ‒ ребёнка вы родили для себя. Зато моя мама никогда не отказывалась посмотреть за ним, когда мы с Ореховым отлучались. А когда? Сейчас и вспомнить не могу, когда мы проводили время вдвоём. В компании общих друзей, таких же семейных, как и мы, с его мамой, у родственников, но только не вдвоём. Это потом он мне сказал, что чувств больше нет, всё остыло и семья ему не нужна. Попытки выяснить наличие любовницы успехом не увенчались, потому что он бил себя в грудь и клялся в верности, а развод требовал, потому что больше не хотел жить со мной. И вообще ‒ мы разные. Эти два слова он повторял настолько часто, что через несколько месяцев я поверила. А ещё через время узнала, что у них с Лесниковой продолжительный роман.

      А я-то всё копалась в себе, выискивая недостатки, которые можно исправить, подрихтовать, чтобы вновь стать ему интересной. Бессмысленно и глупо. Я только сейчас это понимаю.

      ‒ Нин?

      ‒ А? ‒ откликаюсь, встречаясь с озадаченным взглядом сестры.

      ‒ Ты плачешь.

      ‒ Да? ‒ смахиваю слёзы, улыбаясь. ‒ Это предпоследние, обещаю.

      ‒ Хватит уже страдать по своему Юрочке. Козёл он. Был козлом и останется им. Если ты думаешь, что с этой Ирой он другим будет, спешу тебя разочаровать ‒ нет.

      ‒ А вдруг? Вдруг будет внимательным, заботливым, чутким…

      ‒ Будет, ‒ утвердительно кивает сестра, ‒ до того самого момента, пока не остынет. А потом история повторится, только с Лесниковой. У таких мужчин всё происходит по накатанному сценарию. Изменения невозможны, потому что он сам остаётся прежним.

      ‒ Всё-то ты знаешь, ‒ обнимаю Янку. ‒ Умная ты у меня.

      ‒ Наверное. Кто знает, если бы Саша не разбился,