Оно мне было надо. Вертикальные мемуары. Эдуард Струков

осознавая,

      что сегодня ему предстоит вымокнуть до нитки —

      то ли в чистом поле, то ли в жиденьком лесочке.

      Прощаясь, он постучал ладонью по телу сосны,

      но дерево безжизненно промолчало в ответ,

      и ему вдруг стало как-то очень не по себе.

      Дождь усиливался, небо чернело и пухло,

      Степанов поднял голову и явственно услышал,

      как нарастает в тишине гул падающих капель,

      со стуком и шелестом бьющих по траве.

      Он поёжился, словно почувствовав себя в прицеле

      какой-то неведомой силы, жестокой и страшной,

      шагнул с пригорка и успел сделать несколько шагов,

      как небо за его спиной выпустило наружу свет,

      разом ослепивший и напугавший Степанова,

      и тут же разорвалось громовым зарядом такой силы,

      что земля под ногами юного пастуха подпрыгнула.

      Степанов упал, вскочил, потом снова упал —

      он помчался по сырой траве то на четвереньках,

      то согнувшись, словно под огнём противника.

      Молнии лупили со всех сторон, земля дрожала,

      что-то падало, запахло чем-то неприятным —

      Степанов мчался к деревьям, боясь оглянуться.

      Его коровы спокойно улеглись в лесочке и дремали,

      вполне комфортно пережидая природный катаклизм.

      Чёртовы животные оказались умнее своего пастуха!

      Он уселся на трухлявый ствол поваленного дерева,

      руки и ноги его дрожали, сердце стучало в горле,

      но теперь громы и молнии были не так страшны.

      Степанов потрогал на боку сумку и успокоился —

      бутылка молока, выданная бабушкой, была цела.

      Он пересчитал огромные тёмные туши коров,

      радуясь тому, что все его подопечные на месте.

      Перепуганная стайка овец прижалась к его ногам,

      Степанов погладил тёплые шерстяные спины «бяшек»,

      трусишки дрожали, как осины, от страха —

      он ощутил трогательное единение с животными,

      безропотно пережидавшими небесное сражение —

      все они здесь были созданиями одного мастера,

      вот только мастер тот сегодня был явно не в духе.

      Некто непонятный, яростный и беспощадный,

      продолжал бесноваться где-то в небесах,

      Степанов представил себе этакого злобного дядьку,

      вспомнил греческие мифы про похождения богов,

      повеселел, осмелел и окончательно уверился в том,

      что теперь-то он находится в полной безопасности.

      Между тем лесок странным образом преобразился,

      в нём словно зажгли праздничное освещение —

      услышав за спиной странное шипение и треск,

      Степанов ощутил присутствие чего-то необычного.

      Он медленно повернул голову налево и обмер —

      буквально в десятке метров от него

      метался в воздухе искрящийся белый шар,

      непонятно, как и откуда здесь взявшийся.

      Лесок делила надвое старая заросшая дорога,

      над