Завернувшись в тёплый плед. Лето. Второй сезон. Алия Латыйпова

а чабреца много надо?

      – А ты чаёк любишь с чабрецом попивать зимними вечерами?

      – Очень люблю деда, тогда много, – широко улыбнулся Ваня.

      Поднялись. А там коров видимо не видимо. Ваня от изумления застыл.

      – Деда, а куда они идут?

      – Да как же, куда, домой идут.

      – А откуда?

      – Гуляли весь день по бугру, паслись. Наелись чабреца, да травки сочной и бредут домой.

      – А коровы знают где живут?

      – А как же им не знать.

      Неторопливое стадо прошагало мимо старика и мальчонки. Иногда останавливаясь и с любопытством оглядывая обоих. Глаза у них красивые, пронзительные, смотрят из-под густых ресниц. Пастух то и дело подгонял отстающих. Всем домой ко времени попасть требуется. К вечерней дойке.

      Ваня как ошпаренный кинулся во весь опор от деда.

      – Стой сорванец, – засмеялся было дед и принялся неторопливо собирать чабрец.

      Ванька бегал, расставив руки как самолёт.

      – Трррруу, бррррууу, – кричал мальчик и бежал ещё быстрее.

      Набегавшись, остановился рядом с дедом.

      – А я чабреца принёс, смотри, – протянул букетик сиреневых цветочков в руки деду. – А знаешь, с той стороны бугра есть река, но внизу, далеко.

      – А как же мне не знать.

      – Деда, а ты купался в той реке?

      – Купался.

      – А меня отведёшь?

      – Отведу.

      – Деда, а что это за гора? – показывая пальцем вправо спросил Ваня.

      – А это Ваня шахты, когда там уголь добывали.

      – А сейчас?

      – А сейчас забросили.

      – Деда, а правда, что ты лошадей укрощал?

      – Правда внучек, правда, – ответил дед Василий с еле заметной грустью в голубых глазах. – Смотри, заброшенная шахта словно в бороздках вокруг. Ты внимательно смотри. Не отводи взгляд.

      Ваня стоял затаив дыхание и ждал. Не зная, чего, но очень сильно ждал.

      Вдруг, шахта точно ожила. Пыль поднялась столбом и рассекая воздух, галопом нёсся табун лошадей.

      Ваня стоял не мигая. Никогда раньше не видел он табуна.

      Кони чёрные и коричневые. Длинногривые, мощные. Снеслись с шахты и промчались мимо остолбеневших двоих. Оставив за собой пыльный шлейф воспоминаний.

      – Деда, – только и смог вымолвить Ванька.

      – Знаю, – подмигнул дед в ответ и потрепал русые волосы внука.

      – А ты знал, про лошадей, знал?

      – А как же не знать-то. Каждый вечер их перегоняют домой с той стороны, а утром гонят на пастбище.

      – Деда, а почему ты бросил лошадей?

      – Одна ретивая кобыла никак не хотела поддаваться. Не мог её объездить и всё тут. В один день так взбесилась, сбросила меня и копытом угодила прям в висок, – отвечал дед, проводя пальцами по шраму.

      Так и запомнил Ваня, мечтательные глаза деда, с тоской глядящие во след табуну.

      И коров не гонят домой. И табун не бежит. И деда Василия вот уж двадцать лет как не стало. Только чабрец с его маленькими сиреневыми