Отличная работа, Роберт!. Wanda Lizm

с аппаратом, чтобы тот сварил ему кружку кофе. Когда кофемашина сдалась и принялась за дело, Берти услышал покашливание за спиной и резко развернулся.

      – Что-то не так? – растерянно спросил Форестер-младший.

      – Ваши рукава, Роберт, – мужчина отставил свою чашку на тумбу.

      – Что "мои рукава"?

      – Они закатаны, – поясняя, как маленькому ребенку, мистер Харт кивнул на предплечья Берти.

      – А, это… Мне просто неудобно печатать. Манжеты слишком натирают. Надо было привести в порядок перед выходом из кабинета.

      Роберт хотел еще извиниться, но вспомнил, что "извинения бесполезны". Тогда он принялся разворачивать рукава, но ткань теперь выглядела ужасающе помятой, поэтому второй рукав он оставил закатанным, таращась на свои руки и не зная, как ему следует поступить дальше. Как и всегда, когда он впадал в такого типа ступор, у него на лице расползалась дурашливая улыбка, которую тетя называла "гримасой идиота". Не сумев сдержать улыбку и в этот раз, он посмотрел на куратора. Тот стоял, как и всегда, с прямой осанкой, только брови слегка поползли вверх. Похоже, что вид измятой рубашки раздражал Харта даже больше, чем закатанные рукава. Почти незаметное проявление эмоций на лице куратора привело Берти в чувства, и он одним движением раскатал и второй рукав, закрывая оголенные предплечья.

      – Какие у Вас планы на завтра, Роберт? – своим привычно холодным тоном неожиданно поинтересовался начальник.

      Завтра был выходной. И это значило, что мистер Харт хотел с ним встретиться вне работы? Звучало странно. При этом предложение куратора не было похоже на приглашение на свидание или флирт, но Берти все равно покраснел и растерялся. Ему с детства втолковывали, что существует субординация между начальником и подчиненным. Вероятно, его родственники хотели подчеркнуть, что он стоит на ступень выше остальных, так как является наследником огромной корпорации. Но они перестарались и добились совершенно обратного результата. Берти буквально усвоил парадигму отношений "старший-младший", и теперь везде, где бы он ни был ниже рангом, ему инстинктивно хотелось подчиняться. В школе он чувствовал себя беззащитным и обязанным перед учителями, в колледже – перед профессорами, в семье – перед любым старшим родственником, и вот теперь на работе – перед Хартом.

      Именно по причине того, что Роберт привык идти за ведущим, ему не нравилось, когда ему предлагали что-то, от чего он не мог отказаться. А именно это сейчас и происходило. Может, стоит соврать, что у него дела?

      – Я хотел почитать кое-что по работе, – заученная еще со времен школы фраза слишком бодро слетела с языка Берти, только раньше книги были "по учебе".

      – Действительно? Что ж, это весьма полезное занятие. Но я рассчитывал, что Вы сможете уделить мне пару часов своего времени.

      – Ну, я могу задержаться сегодня на работе, если дело важное и срочное. Только вряд ли я буду полезен, – развел руками Роберт, предприняв еще одну попытку намекнуть