Княжий сын. Отцовские земли. Наиль Выборнов

бы, – вдруг кивнул боярин Лука. – Потому что я тебе по-прежнему жизнью своего сына обязан. Да и, честно скажем, не хотел бы я твоим врагом быть, потому что много мы таких врагов уже встретили, и почти все из них в Небесные Поля отправились. Правда и Красного Тельца я почитать не бросил бы. Но это я, а многие другие предпочли бы тебя врагом счесть, а от Красного Тельца не отказываться. Нужно оно тебе?

      – Не нужно, – покачал я головой. – У меня своих врагов хватает, и не хочется мне ещё и друзей своих врагами объявлять. Только вот нельзя построить великой страны, когда в ней богов много, понимаешь? Один князь должен быть на троне и один Бог в небесах. А сейчас каждый молится кто кому горазд: кто Красному тельцу, кто духам предков. Мелких божков, почитай, все умаслить пытаются. Ничего не напоминает? Наместников-то тоже пятеро, и каждый на себя одеяло тянет. Но врагов себе делать я тоже не собираюсь. Разрешу христианам храмы строить, разрешу проповедовать. Опять же школы сделаем в тех же храмах, детей учить будем, знаниям прошлого, ремеслам. Сирот отдавать в обитель будем, пусть новые монахи растут, все лучше, чем в канаве от голода умереть. Это счастья всем не принесет, конечно, но при внуках моих христиан уже большинство будет. Я в это верю, потому что верю, что правильно учение Христа, понимаешь?

      – Понимаю, – вздохнул боярин Лука. – Звучит-то оно, конечно, здорово, что один Бог на небесах и один князь на Земле. Да только вот бояре есть еще и наместники.

      – Дело боярское – князю своему служить. За то они землей могут владеть и людьми на ней. Да и у Бога тоже свои бояре есть. Ангелы, ну и святые тоже. А наместников в моем княжестве не будет. Наместники отца моего убили.

      – Ладно, Олег, делай, как знаешь, вижу не переубедить тебя. Помни только, что впереди война у нас, причём война длинная и трудная. Даже если большинство на твою сторону встанет, есть люди, которым старые порядки милее. Те, кто при наместниках сытное место занял, с которым расставаться не захочется. Они ведь держаться за них будут изо всех сил, даже когда под их покровителями троны закачаются.

      – Помню, боярин Лука, помню. Все время помню. Да только я последние два года только и делаю, что воюю. И не страшит меня эта война, потому что я верю, что на моей стороне правда и Господь. Мы ведь не столько отцовский престол для меня завоевываем, сколько изменников караем. А, значит, наша война еще и праведная.

      – Да, только сколько же сирот после этой войны в Пяти Княжествах останется, – вдруг вздохнул Лука Филиппович.

      Такие речи меня удивили. Боярин Лука в моем понимании всегда был воякой, готовым броситься в бой по поводу и без. А уж если учесть, что он воспитал своего сына полным отморозком, который упивался боем и своей жестокостью… И тут вдруг этот человек начинает рассуждать о том, сколько сирот останется после войны.

      И я вдруг задумался. А действительно вдов и сирот останется великое множество. Что с ними будет? Кто-то, ясное дело, умрет с голода или от болезней. Но вот что случится с теми, кто вырастет? Не получится