Княжий сын. Отцовские долги. Наиль Выборнов

от местных купцов, когда согласился пойти к ним на помощь? Или, может быть, платили ему по-другому, не наличными деньгами, а заключением каких-нибудь соглашений? Например, обязались обеспечить беспошлинную торговлю, или какие-нибудь другие льготы? А то и вообще взяли у него военную помощь в долг, который потом возмещали товарами.

      – Олег, слышишь меня? – спросил мэр, и тут я понял, что задумался и перестал его слушать. – Все в порядке?

      – Да, извини, Григорий, задумался, – ответил я.

      – О чем? – мэр вдруг посмотрел на меня заинтересованным взглядом поверх очков.

      – Об отце, – ответил я. – О том, что вы ему предложили за помощь, когда Одессу молдаване взяли.

      – А, – усмехнулся мэр. – И чего же надумал?

      – Думаю, что какие-нибудь льготы налоговые? Торговлю беспошлинную?

      – И это тоже, – вздохнул Григорий. – Торговаться князь Кирилл умел, ободрал он нас тогда, как липку. Тебе, кстати, не помешало бы и самому этому искусству поучиться. Мог бы ведь и из меня попытаться по паре лишних гривен на человека выбить.

      – Я сейчас не в том положении, чтобы торговаться, и ты это прекрасно знаешь, – я усмехнулся. – Нам бы скорее из Киева уехать, к черту на рога.

      – И то верно, – вздохнул Григорий. – Сейчас, я перенесу все из первого договора во второй, и можно будет подписывать.

      – А зачем второй договор? – заинтересовался я.

      – Так положено, – ответил мэр. – Один у нас хранится, второй у тебя, оба городской печатью скреплены. Ежели ты через год вернешься, а мы тебе платить откажемся, у тебя будет, чем свое право подтвердить.

      – А вы откажетесь?

      – Нет, конечно, зачем оно нам, – усмехнулся Григорий. – Просто положено так, порядок должен быть.

      Он достал из ящика стола второй такой же рулон бумаги, развернул его и принялся писать, сверяясь с тем, соглашением, которое уже заполнил. Закончил, присыпал оба договора песком, помахал над ними кистью из какого-то странного меха, после чего повернул обе бумаги ко мне, придвинул чернильницу и палочку для письма.