Сонный человек разбушевался. Борис Петрович Наумов

устранения.

      – Отлично, – довольно улыбаясь и глядя в глаза Анатолию, Алекс, не только не стал отговаривать брата от его намерений, но и сделал видимость, что тот принял правильное решение. – Только давай сделаем это чуть позже.

      – Почему, Лёша? Ведь ты тоже, как и я, любишь своё дело, и приносишь обществу немалую пользу. Я не могу на это безобразие смотреть спокойно.

      Этот разговор и ещё много подобных бесед убедили Алекса в том, что Анатолий почти излечился от своего недуга, а его депрессия полностью исчезла. Он с удовольствием ходил на работу и не заводил больше с Алексом бесед по поводу отсутствия интереса к жизни и безнадёжного одиночества.

      – Ты знаешь, Толя, я завтра поеду домой. Действительно, мне надо обустраивать свою жизнь, чтобы не быть здесь у тебя нахлебником.

      – Как тебе не стыдно? Ты – нахлебник! Да живи, хоть сто лет у меня. Мне только на пользу это идёт, да и тебе, думаю, тоже.

      – Да, я согласен. Но, как ты раньше говорил, надо восстанавливать справедливость и добиваться моего восстановления на прежней работе.

      – Вот это верно. Молодец. Приветствую. Хочешь, и я поеду с тобой? Мы вдвоём горы свернём. Хочешь?

      – Нет, Толечка. Мы с тобой уже однажды пытались горы свернуть, да, к сожалению, не получилось.

      – Не надо мне напоминать об этом, Лёша. Оно навсегда останется тёмным пятном в моей жизни.

      – Да, да. И в моей тоже. А ты знаешь, мне в последние две-три ночи снова начали сниться путешествия в иные миры.

      – Да ты что? Ты правду говоришь?

      – Конечно. Я и сам с первого разу не мог поверить этому, но, после второго и третьего раза всё встало на свои места.

      Анатолий сначала сник и задумался, а потом осторожно спросил:

      – Ты бывал там же?

      – Где там же?

      – Ну, ты сам понимаешь.

      – Нет, Толя. Кажется, это тоже был параллельный мир, но, совсем другой. Не наш!

      – Жалко. А то я хотел бы тебя попросить…

      – Толик, забудь, с тем миром у нас всё покончено.

      – Очень жалко. А мне он часто снится. Нет, я не правильно говорю. Не снится, а видится наяву, когда я не сплю, а думаю, думаю, думаю.

      – Я тебя понимаю, братишка, но увы… что было, того не вернёшь.

      Братья замолчали. Каждый из них думал о своём. Хотя, нет. Оба они думали об одном и том же, но, совсем по-разному. Анатолий видел, ощущал, обнимал, разговаривал только её и только с ней. Всё остальное виделось ему как фон, среда, место происшествия. Алекс же воспринимал всё в целом, как кусок, отрезок своей жизни со всеми, происходящими в ней событиями и персонажами.

      Алекс попрощался с братом и с какими-то смешанными чувствами помчался в свой город навстречу неизвестности. По дороге он размышлял о том, каким он увидел Толика и мысленно, нескромно поблагодарил себя за то, что сделал большое дело, выведя любимого брата из депрессии. Он надеялся, что Анатолий уже не будет непрерывно страдать и думать о потерянной жизни. Работа, друзья, старые привычки и обычаи надёжно будут сдерживать его от дурных мыслей и панического настроения.

      На смену этим мыслям