17.20.730: Варежка. AnaVi

нервов – клетки сохранят…

      Я бы бесилась – точно также.

      И ненавидела б весь мир!

      И повзрослела б также – раньше.

      Но лишь – не знала б только их!

      В сердце

      Я ненавижу все ремонты.

      Но если б только начала…

      Я содрала б все эти годы,

      оставив разве что – тебя!

      Тебя. И твою половинку!

      Без женщин вам ведь – никуда…

      Вы – эталон семьи с сединкой.

      Но сердцем молоды… Тогда!

      Вы заменили: папу, маму…

      В мир этот вывели, храня!

      Накройте же горой из штампов -

      вы сделали такой меня!

      Мы ценим все, как потеряем.

      Я оценила… Без тебя!

      Но мы ведь оба с тобой знаем,

      что не теряешь ты меня…

      Из поля зрения! Как и маму.

      Ты где-то рядом и… Всегда!

      Могу сказать, хоть запоздало:

      «вы оба – в сердце. Навсегда!».

      «Друг», «подруга»

      «Удар по лицу!». Полетели по схеме.

      Тарелки и вазы, с цветами горшки…

      «И все, как назло, в стену. Но! Не по цели».

      И шрамы от слов – только лишь глубоки!

      «Ты бабник, что лайкает каждую бабу».

      Ты стерва, с замашками Шерлока Холмса.

      «Удары мои по тебе – слишком слабы.

      Но все-таки, да, не сберег с гвоздем носа!».

      Как сразу меняется мировоззрение…

      «Рисунки твои – вот бы скальпелем снять!

      Теперь – вызывают они лишь призрение.

      Ведь каждый рисунок – смог бабе отдать!

      Забился тогда целиком бы ты в звезды.

      Как тот же водила! В знак – скольких он сбил.

      Да-да, для того ведь мужчина и создан,

      чтоб отмечать – в скольких бабах он был!».

      Так постепенно в нас, капля за каплей,

      накапливалось то, что кричало: «терпи!».

      А после – рванулось! И острием сабли…

      Так личный наш ад и сорвался с цепи!

      Со стороны это – как два же торнадо.

      Где каждый – другому что-то там предъявляет!

      Затем – с ором и криком: «кому это надо?!».

      Но вот я работаю, а тварь (нет) гуляет!

      С каким-то придурком парнишкою хилым.

      Вначале – с одним, а потом и с другим!

      С улыбкой щебечет – меня чтоб бомбило.

      А после твердит, что я «не исправим»!

      Да мы же, блять, стоим друг друга, родная.

      С чего тебе можно, а мне вдруг нельзя?!

      Пусть сковородка твоя и стальная…

      Но ты и сама понимаешь, признай!

      Признайся уже, что во мне тебя бесят -

      лишь те отражения твоих же затей!

      А не двойной смысл стихов моих песен,

      которые писал я когда-то «о ней»!

      Я же не знал, чем мне это вернется.

      И что спустя время я встречу тебя!

      Ту, что вначале со мною смеется.

      А после сорвется: «ненавижу тебя!».

      Кого я любил – считай же по пальцам.

      Левой руки! А вот к правой – не лезь.

      Там занято место – одному лишь страдальцу.

      Его окольцует скоро