Участковая, плутовка и девушка-генерал. Василий Боярков

протягиваясь за собственной тапкой (он обзавёлся действенным инструментом, способным привести застывшую проказницу в рациональное чувство). – Помнишь мультик, повествующий про злобную кобру Нагайну? Ну, она ещё напрочь подчинила себе похожую глупую мышку, да довела её до жуткого страха, да подчинила непререкаемой воле, да так настойчиво сильно, что та ни словом ни делом не сумела ей воспротивиться…

      – Да, вспоминаю, – ответила дрожавшая дочка, делая сосредоточенное лицо; для вида она немножечко поразмыслила, – а что, её тоже желает скушать страшная кобра Нагайна?

      – Нет, но её непривычное поведение мне, если честно, вообще непонятно? – попытался лесной завсегдатай разъясниться не то вопросом, не то ответом; одновременно незваной гостье, застывшей в недвижимой позе, досталось широкой подошвой. – Интересно?.. – пробурчал хозяин дома, комментируя необъяснимое поведение. – Я её, значит, бью – наверное, больно? – а она не убегает, напротив, отстраняется немного в сторонку, садится на задние лапки и складывает передние в смиренной покорности, бесчувственной отрешенности – ну! совсем как послушный кролик, под играющую дудочку ведомый на жуткую бойню! Нет, здесь, точно уж, что-то не так?.. Однако, ладно, с «застывшими мышами» я разберусь гораздо позднее – глядишь, мирно спящую маму ненароком возьмём и разбудим? – сейчас же пойдём-ка в детскую комнатку, где я, как ранее обещал, уложу тебя спокойненько спать, а потом вернусь да как следует приберусь – устраню нежелательных мохнатых свидетелей, – конечно, он плоско шутил, но поступал так по строго рациональным мотивам (сводя всё в игривую прибаутку, папа пытался поднять перевозбуждённой дочурке упавшее настроение, а её основные помыслы направить на мирные сновидения).

      Выбравшись из-под кровати, он водрузил домашнюю тапку на прежнее место, подхватил взволнованную дочку за маленькую ручонку и решительной походкой повёл её к выходу. Не зажигая электрический свет (в широкие окошки светил лунный багровый диск и внутри всё виделось предельно, отчётливо), глава небольшого семейства, осмотрительно осторожный, приоткрыл деревянную створку, задумчиво огляделся по сторонам, ничего опасного не увидел, позволил девятилетней малютке выйти, проследовал сам, а в окончании нехитрых мероприятий задвинул тугую дверную преграду обратно. Далее, они пошли по недлинному коридору, не превышавшему пяти с половиной метров. Внезапно! Встревоженная Маша снова вцепилась в широкую отцовскую руку и заговорщицким тоном произнесла:

      – Папа, ты не чувствуешь, как будто противно воняет «какашками»? Мне кажется, внутри распространяется неприятный, тошнотно отвратительный, запах… ты ничего случайно не чуешь?

      – Похоже на правду, – пришла пора озаботиться и взрослому, более разумному, человеку.

      Не зная точного объяснения, он решил изменить первоначальные планы (осуществить недалёкую прогулку в абсолютной тишине и еле видимой темноте) и подошёл к белёсому выключателю,