Тайна библиотеки темуридов. Комил Ойдинович Синдаров

была без всяких претензий. Однажды к соседям приехали родственники из Китаба. А в кишлаках как, соседей к гостям тоже приглашают! Пошла я. Попыталась втереться в душу одной здесь старухи. В беседе высказала свое желание. Но не сказала, что для мужа стараюсь, сказала – для брата. «Жена не рожает, а он разводиться не хочет, жена же, порядочная оказалась, хочет на ком-нибудь его женить, на разведенке или на какой девчонке, но чтобы без детей, лишь бы родила братишке моему сына, а условия, все расходы и всё остальное я сама создам» сказала я. Старуха задумалась: «Была у нас соседка, бедняжка сейчас продала свой дом, по правде говоря – отдала за долги, переехала куда-то. Как умер муж, не смогла прокормиться и прокормить детей, заболела от невзгод. Сейчас где-то на съемной квартире живет. Старшая дочь, у нее тоже жизнь не задалась с мужем, вернулась обратно. А младшенькая шустренькая была, оставила учебу и стала, как говорили, официанткой в каком-то кафе. Вот ее и можно посмотреть». Скажете: «Все условия создам», может и согласиться! Всё равно мать ее сыграть ей свадьбу не в состоянии. Совсем нищая семья!» сказала.

      Прошло несколько дней, я поехала в Китаб. Нашлу ту самую старуху, звали Зиёдой. А она уже приготовила новый адресок той своей соседки. Пошли свататься. Мать девчонки хоть и была совсем больна и немощна, но оказалась строптивой. Узнав, что сватаем мы ее дочку моему «брату» второй женой, встрепенулась и категорически отказалась: «дочка, хоть умри, ни за что не согласится стать второй женой, соперница разве даст ей жизни!». А старуха Зиёда вплоть до дому своего шла – ворчала, дрожала аж: «не хочешь и не надо, сама-то вон в каком состоянии, а всё туда же, нос кверху, капризы, понимаешь!». Я матушку проводила до дому, а сама к себе вернулась. Всю ночь не спала – думала: «А черт с ней, что мать девушки не согласилась! Она и матушка Зиёда, что ни говори, тысячу раз женщины. Придет время, кому – нибудь этот цветочек всё равно достанется. Лучше с самой девчонкой сварганить дело, договориться с проказницей. Мать больна, тяжело им, живут впроголодь. Эх, нашелся бы человек, кто прямо ей в лицо: «Помогу, все проблемы решу», а если голова у той девчонки варит, не будет вопить, что «вторая или еще какая», согласится выскочить хоть за старика!

      На следующий день, какую-то причину там придумав, опять поехала в Китаб. Хорошо, что на всякий случай спросила у старушки той Зиёды имя этой девчонки. Вблизи от их дома в четвертых- пяти столовых спросила о ней и нашла ее наконец. Звали Садокат. Миловидной оказалась, красивой девушкой. Одета просто, но всё ей шло. Я аж загорелась внутри. Разве можно было устоять перед ее черными прекрасными глазами, перед ее бровями дугой, перед черными как смоль душистыми волосами, стройной как кипарис фигурой. А потом потянулась назад, подумала, я же с ней могу потерять мужа, отца моих детей, проиграю всё, у него же глаза откроются на мир. «Отрезая волосы, не отрежу ли голову!» спросила я еще себя и даже решила отказаться от всей этой задумки. Но успокоила себя… Чтобы не спугнуть Садокат, не родить в ее душе всякие подозрения, сказала ей: «Брат мой человек хороший, невестка