Вирус. Юлия Юрьевна Каменева

себе прихватить для него еды, но забывала об этом и вспоминала, только подъезжая к парку.

      Перекресток… Обычно тут на светофоре скапливались вереницы автомобилей, и Оля инстинктивно притормаживала, хотя ее велодорожка не имела отношения к их потоку. Зато когда сигнал светофора сменялся зеленым и стоп-линия выплевывала одну за другой ревущие машины, Оля ускорялась, словно разделяя энергию мегаполиса вместе с ними.

      Обратно – тем же путем: перекресток, парк, стройка, назойливая ветка, цветочные ящики, дом, работа с новыми силами.

      Часто она встречала угрюмого седовласого мужчину с ротвейлером. Оба гуляли неторопливо, молча, отстраненно глядя строго перед собой. Олины приветствия мужчина игнорировал, и девушка задалась целью научить его здороваться. Ну должны же люди быть элементарно вежливыми и реагировать, когда с ними делятся настроением! Каждый раз, проезжая мимо странной парочки, Оля улыбалась и говорила:

      – Здравствуйте!

      Она верила, что ее усилия не напрасны и рано или поздно мужчина ответит.

      В музыку то и дело вклинивались звуки сообщений – наверняка писал кто-то из друзей. Почему-то все они делились с ней своими переживаниями. Может быть, потому, что она умела хранить чужие тайны?

      Да, так и есть, снова звонила Нина, и Леся тоже.

      – Да, Леся, как дела? – спросила Оля, приготовившись выслушать очередную порцию упреков в адрес Вовы. Их салоны красоты закрыли, и они оба оказались без работы.

      – Неделю провел у меня и снова уехал, – жаловалась подруга. – Жили душа в душу, фильмы смотрели, я ему готовила, старалась удивлять вкусненьким. Ну что не так? Почему он от меня сбегает?

      – Леся, не все люди могут долго сидеть дома, совсем никуда не выходя. Ты уверена, что ему это нравится так же, как тебе?

      Девушка уже не в первый раз оправдывала Вову в глазах Леси. Когда же до той дойдет, что нельзя манипулировать мужчиной? Впрочем, Оля и сама не эксперт в отношениях – личная жизнь не сложилась. Иногда ей казалось, что Леся советуется с ней лишь для того, чтобы утвердиться в собственных мыслях.

      – Это же не моя прихоть, а карантин – все сидят дома, кроме тех, кто еще не верит. Кто жить хочет, тот не пытается высовываться на улицу. Скоро там останутся только мародеры, – безапелляционно заявила Леся.

      – Да нет ничего такого. Людей и правда теперь выходит мало, но мародеров точно нет. И тебе рано или поздно в магазин придется сделать вылазку. Тогда и убедишься. Я вот выхожу! Даже катаюсь иногда на велосипеде, – ответила Оля.

      Она удивлялась подруге: чем дальше, тем Леся все больше и больше верила во всякие придуманные ею же ужасы.

      – Нет, спасибо, я пока дома побуду. Продукты есть, – Леся не собиралась сдавать позиции. – И знаешь, я вообще объявила бы ему, чтобы выбрал: или он приезжает и сидим вместе, или в следующий раз не пущу его больше!

      – Ну ты даешь… А ты уверена в его выборе, чтобы ставить ультиматум? А вдруг выбор будет не в твою пользу? – попыталась утихомирить подругу Оля.

      – Значит, обойдусь