Путь пса. Владимир Гуга

теперь его жизнь действительно станет по-настоящему насыщенной и эмоциональной, а путь в прежние вялотекущие будни закрылся навсегда. Кризис завершился, настала новая яркая пора.

      Последний писк

      В доме Сергея и Марины начали пропадать вещи. Бесследно. Причём исчезали только предметы новой дорогой мебели и недавно купленные технические устройства. А всякое старьё продолжало мозолить глаза как ни в чём не бывало.

      Для начала, словно в воздухе, растворилась микроволновка, за ней ушла в неизвестность пластиковая тумбочка, купленная в популярном мебельном гипермаркете, потом не стало дорогого кухонного комбайна…

      Подозревать друг друга в воровстве семейного имущества молодые супруги не могли – на то не было никаких оснований. Дело в том, что Сергей работал в солидной, что называется, активно развивающейся компании, а Марина служила в важной государственной организации, имела тысячу льгот и получала очень неплохую зарплату плюс «тринадцатую», «завыслугулет», «квартальнуюпремию», «бальнуюнадбавку». В общем, жила эта семейка припеваючи. Оба – абсолютно адекватные, хорошо зарабатывающие молодые люди с активной жизненной позицией. Однако новые семейные вещи тупо исчезали, будто в их доме завёлся невидимый наркоман. А вот маленький пузатый телевизор «Викинг-354», купленный Серёжиными родителями в самом начале девяностых, почему-то продолжал торчать на кухне, словно заговорённый.

      Как-то раз Серёжа выкидывал допотопный бабушкин сервант и услышал, что в квартире кто-то тяжко вздохнул: «О-о-о-о-х…»

      Сергей застыл с отвинченной дверцей в руках и вопросительно посмотрел на жену.

      – Что это такое? – откликнулась Марина. – Какой-то непонятный звук.

      – Откуда мне знать… – сказал глава семейства. – Странно всё это. Очень странно. Будто кто-то пожалел этот сервант.

      Вообще, Сергей и сам жалостливо относился к пожилым вещам и старался по мере возможностей хранить фамильную память. Людей, что выкидывали на помойку семейные альбомы и стопки личных дневников, он считал дикими варварами. При этом Сергей понимал, что жить в квартире, заставленной доисторической рухлядью, и пользоваться техникой времён Царя Гороха тоже невозможно: никакой площади и никакого терпения не хватит.

      «Вот взять хотя бы японский двухкассетник, – размышлял он, – подаренный мне на шестнадцатилетие… Ведь он работал как часики. Зачем же я его выкинул? А нынешние производители закладывают в продукт срок службы, чтобы он через два года или пять лет накрылся медным тазом. Или другой пример – отечественный табурет 1935 года выпуска. Да этот раритет был способен пережить ещё десять государственных строев. А я так скверно с ним обошёлся – распилил и сжёг в мангале… Шашлык, правда, суперский вышел, чего уж там. Эх… Хорошо хоть «Викинга» ещё не выкинул».

      Интересный факт: телевизор «Викинг» совсем не был похож на скандинавского головореза, а больше напоминал животастого невысокого итальянца, типа Дэнни де Вито.