О, мой Томск!. Валерий Александрович Шипулин

Сан Саныч».

      – Какой понятой?! Какой участковый?! Это алкаши из дома напротив!..

      Так было, если у Лома от вчерашнего оставался рубль, когда же рубля не было, а желание было и жгло, тащился Лом в центр. Завидев в толпе знакомую, он начинал подрыгивать.

      Картинка! А?

      Он и так на голову из толпы выделялся и еще подпрыгивал, и еще кричал: «Таня! Таня! Таня! Таня!»

      Что остается бедной девушке? Остается прошипеть: «Сережа, я тебя вижу! Что случилось?»

      Всё! Попалась птичка в клетку!

      Лом тут же, без промедления, с шутками-прибаутками заявлял, что для нормальной жизнедеятельности его организма необходимо и срочно три рубля.

      И вот ведь странное дело: подруги у Лома – чувихи башлистые, открывает деваха кошелек, начинает рыться, искать трояк, а там червонцы, двадцатипятки. Лом мгновенно, нет молниеносно, нет, еще быстрее, выхватывал купюру покрупней, дарил улыбку: «Ну ты же знаешь, все равно отдам».

      И исчезал.

      Что говорить, должен он был всем и занимал не только у людей, которые могли отнестись сочувственно, но и у тех, кто, что такое чувство существует, даже не догадывался. Мог взять фирменную битловскую или юрайхиповскую пластинку, джинсы штатовские, блок американских сигарет, сегодня это называется взять на реализацию, а тогда – спекульнуть, сплавить, толкнуть, спихнуть, загнать подороже. Мог взять и пропасть. Через какое-то время объявлялся с разбитой мордой, но по-прежнему был неистребимо предприимчив, нахален и весел.

      Для достижения цели в ход шли любые средства, а цель проста – деньги. Зачем ему нужны были деньги? А для чего вообще нужны деньги, тем более, если ты молод, в ресторации хочешь посидеть, выпить с друзьями, девчонку снять, прибарахлиться, в картишки перекинуться, да мало ли чего?! Тоже мне вопрос – «Зачем нужны деньги?» Нужны! И всё! От их отсутствия Лом не то чтобы страдал, скорее грустил.

      Второе мая. Кто помнит, что такое второе мая? Ну, хоть кто-нибудь помнит?

      Второе мая – день подведения итогов, начинали-то тридцатого, первого уже в полный рост, а второе мая – это день пустоты, мутоты, синдрома и пустых карманов.

      Да, второе мая, второе мая значилось в календаре, а до этого Лом с другом Сан Санычем два дня куролесили, где могли, а уж как! Даже в «Осени» на эстрадном пятачке обнявшись неоднократно исполняли на бис: «Я – Саша! Я – Сережа! Мы – братья-близнецы! У нас одна мамаша, но разные отцы!» Вокальная часть сопровождалась отбиванием чечетки и восторженными овациями сидящей за столами ресторанной публики.

      К обеду второго мая занесло их в общагу Пединститута, там Свисток и сошел с дистанции – ему, видите ли, дурно стало, а когда человеку дурно, он устремляется в туалет. Туалеты в общагах тогда располагались в разных концах, по два на этаж – с одной стороны мужской, с другой женский. Свисток устремился, Лом же, наковыряв в пепельнице окурков и выпотрошив их, смастерил самокрутку, так как денег на курево не было, и был он, соответственно, грустен. И вот таким вот образом грустно сидел на подоконнике в коридоре и грустно выпускал дым. Девчонок