Лето 1969. Элин Хильдебранд

здоровым мальчиком – умным, как Ангус, красивым, как Джоуи, спортивным, как Тигр.

      Она надела туфли на низком рифленом каблуке, удобные для ходьбы, но на Мальборо-стрит миниатюрная женщина с подсиненными волосами остановила ее на тротуаре, сказала, что Блэр не имеет права находиться на улице в таком состоянии, и попросила вернуться домой.

      Та потрясенно уставилась на незнакомку.

      – Но я только на пятом месяце, – сказала Блэр и тут же пожалела, что сообщила столь личную информацию. Она с ужасом заметила, что беременность делает ее общественным достоянием. Пожилые женщины, которые, вероятно, рожали на рубеже веков, считали, будто могут остановить ее на улице и наказать идти домой.

      Блэр пошла дальше, возмущенная, но стесняющаяся сама себя. Ее платье для беременных было лютиково-желтого цвета, оно подходило к весеннему дню, но в то же время выделяло ее из толпы. Она хотела пройтись по мосту Лонгфелло и посмотреть на гребцов, но через несколько кварталов рядом остановилось такси, водитель опустил пассажирское стекло и спросил:

      – Леди, куда вы направляетесь? Я подвезу вас бесплатно.

      Блэр думала запротестовать, но ее ноги начали ныть, до моста было далеко, а до МТИ еще десять-двенадцать кварталов.

      – Спасибо, – поблагодарила она и села в такси.

      Когда Блэр добралась до кафедры астрофизики, администратор, аспирант, представившийся Доббинсом, сообщил ей, что Ангус вышел.

      – Вышел? – спросила Блэр. – Что вы имеете в виду?

      На Доббинсе был классический клетчатый костюм с подходящим галстуком-бабочкой и платочком в нагрудном кармане («Стильно!» – подумала Блэр), но смотрел юноша мрачно. Секретарь кафедры, миссис Химстедт, в январе ушла на пенсию, а Ангус и его коллеги были слишком заняты, чтобы найти ей замену, поэтому поручали аспирантам все нудные задания, которые обычно выполняла дама. Большинство аспирантов чувствовали себя обиженными, как и молодой Доббинс. К тому же, похоже, его смутила беременность Блэр; он так настороженно наблюдал за гостьей, будто думал, что она может лопнуть.

      – У профессора Уэйлена была назначена встреча на десять.

      Утренний оптимизм Блэр стремительно угасал.

      – И где проходит эта встреча?

      – Я не могу вам сообщить.

      – Я его жена.

      – Простите, – только и сказал Доббинс.

      – Прошу, просто скажите, куда он пошел. В кампус?

      – Вообще-то, – выдавил Доббинс, – это личная встреча.

      – Личная?

      – Так он сказал. Личная.

      «Личная, – подумала Блэр. – Где же он может быть?» Ангус стригся каждую вторую субботу, а визит к дантисту был назначен только на следующий месяц.

      Она сказала:

      – Я подожду, пока он вернется.

      Доббинс водрузил на нос очки и углубился в лежащий перед ним на столе учебник.

      Блэр села на стул с прямой спинкой и положила сумочку на то, что осталось от ее коленей. Потом глянула