Россия и мусульманский мир № 4 / 2012. Отсутствует

которые действительно достаточно представительны. Устойчиво поддерживается мнение «Родина у человека одна, и нехорошо ее покидать», его разделяют половина опрошенных (52 %).

      Патриотизм этот, конечно, не всегда критичный. С тем, что патриот должен «говорить о стране правду, какой бы она ни была», не согласились пятая часть опрошенных, треть были согласны с тем, что надо «не говорить, что у твоей страны есть недостатки». Есть и другой подтвержденный опросом неблагоприятный симптом – солидаризация в немалой мере основана на обидах. 62 % респондентов присоединились к мнению: «Люди моей национальности многое потеряли за последние 15–20 лет». Среди русских это мнение разделяют больше, чем среди других национальностей, – 64 против 44 % соответственно. Сплачивает обида за выход из СССР народов бывших союзных республик, за национальные движения, в ходе которых русских обвиняли в имперской политике, наконец, за критику пережитого общего прошлого.

      Отсюда такая чувствительность к вопросу о том, какое место должно занимать большинство в полиэтническом пространстве страны. С одной стороны, у старшего поколения еще живут прежние представления о нормах в стране, где каждый человек «надежный товарищ и друг», у части среднего и младшего – о гуманных ценностях толерантности, которые декларирует демократия. С другой стороны, у части русских сильна обида за потерю статуса старшего брата.

      За 20 лет эти обиды не ушли из сознания людей. Они получили дополнительную подпитку за счет тех чувств, которые переживают и другие народы в Европе, в тех странах, в которых имел место значительный и быстрый приток инокультурного населения. Россия в эти годы стала третьей страной в мире после США и ФРГ по притоку иммигрантов. И происходило это на фоне существенно изменившегося этнического состава населения. В СССР русские составляли 51 %, теперь в Российской Федерации их 80 %. К тому же мы переживаем последствия чеченского кризиса (на восстановление республики затрачиваются миллиарды рублей, а в ответ проходят митинги под лозунгом «Хватит кормить Кавказ!»). Среди угроз, которые вызывают наибольшие тревоги, опрошенные на втором месте после терроризма (что тоже зачастую имеет кавказский след) назвали «втягивание России в долгосрочный конфликт на Кавказе».

      Российская идентичность конструировалась как солидаризирующая, снижающая этнически маркирующую социальную и политическую дифференциацию. На это надеялась и власть, и активная часть общества, во всяком случае либерально ориентированная или ощущающая опасность дискриминации. И хотя был опыт британской идентичности, который смягчил постколониальную ситуацию, но не спас от североирландского конфликта и лондонских эксцессов лета 2001 г., и опыт французской политической нации, не уберегший от волнений в социально неблагополучных кварталах, все же надежды не умирали и энтузиазм разных политических сил в формировании российской политической нации и российской идентичности не спадал.

      Социологические