Посольская школа. Невеста Сокола. Мишель Лафф

Порталы щелчком пальцев я открывать не умела.

      – Чай, чай, – твердила я как заклинание, держа перед собой лампу.

      Работники ушли спать в здание бывшего приюта, кухня стояла пустая. Святые предки, я, наконец-то, побуду одна! Мешочек с травами шуршал в кармане. Я уже представляла, как закипает чайник, тихо посвистывая, но шаг пришлось замедлить. Сквозь закрытую дверь кухни пробивался свет.

      – Кто там? – испугавшись, прошептала я.

      Купол тишины вешала, не замечая, как бормочу заклинание. Вопреки всякой логике потом задержала дыхание и стала подкрадываться на цыпочках. Зачем, если меня всё равно не слышали? За дверью явно кто-то был. Гремел посудой и тихо пел.

      “Позови охрану! – вопил внутренний голос. – Пусть Сокол выполняет свою работу. Вдруг там воры?”

      Ага, бессалийские головорезы, насвистывающие одну из похабных песенок, столь любимых воинами клана. Я выдохнула, сообразив, что как раз охранник и мог там сидеть. Ночной дежурный.

      – Бездна, – выругалась я и сняла купол. – Срочно нужен чай. А то пугаюсь каждой тени.

      Дверь открылась бесшумно. Возле плиты в расстёгнутой до середины груди рубашке стоял Сокол.

      – Не спится, лина Амелия? – насмешливо спросил лучший убийца клана.

      – Заработалась, – буркнула я. – А вы что делаете в школе посреди ночи?

      – Дежурю, – он буднично пожал плечами и снял кипящий чайник. – Захотелось сегодня насладиться луной, а заодно походить под вашими окнами и полюбоваться на плотно зашторенные занавески. С мальчишечьей надеждой, что вы вдруг выгляните из-за них в неглиже. Но желание и так сбылось. Очаровательный халатик. Очень вам идёт. А вы знаете, что в таком освещении он становится почти прозрачным?

      Я скосила взгляд на одежду, удостоверилась, что он в очередной раз врёт, и всё равно занервничала. Вспомнила разговор с отцом и его беспокойство. Именно этого он боялся. Я ночью наедине с первым бабником Фитоллии!

      – Зачем вы постоянно пытаетесь меня смутить?

      Сокол поставил на стол вторую чашку и наполнил обе кипятком.

      – Дурная привычка, – задумчиво произнёс он. – Да, за полгода самая что ни на есть привычка. Простите, если перегибаю иногда. Вы так мило злитесь. Глаза блестят, румянец на щеках вспыхивает. И это единственная реакция. Я не понимаю, как вызвать что-то другое. Оттого чувствую себя тупым и тем более теряю гибкость. Откатываюсь в те времена, когда дёргал девочек за косички. Показывал, что чувствую интерес. Да, они тоже злились, дули на меня губы, но было понятно, стоит ли подходить ещё раз. Приглашение проскальзывало из-под опущенных ресниц. Конкретное такое, однозначное. А вы продолжаете на меня обижаться. Давайте я тогда вернусь в состоянии взрослого мужчины и спрошу прямо. Я вам совершенно безразличен или есть шанс?

      Я перестала дышать. Так не хотелось сейчас почувствовать запах похоти или злорадства. Я мечтала хотя бы ненадолго заблокировать свой дар, чтобы просто поверить кому-то старше шестнадцати. Да, лгали и претворялись все