Закон Мерфи. Елена Чара Янова

Это необычно. Думаешь, кто-то на тебя… м-м-м… ментально воздействует?

      Я задумался.

      – Странно, я даже внимания не обратил. Ну… Да, я бы сказал примерно так, но это антинаучно? – я вопросительно глянул на штатного гения. Тот раздраженно дернул плечом, продолжая смотреть на меня.

      – После наших с тобой приключений я готов поверить хоть в телепатию, хоть в магию, – хмыкнул Тайвин. – Жалко, что зафиксировать и измерить их нельзя. А органы чувств не самый лучший инструмент для науки.

      – Душа у меня болит, – внезапно пожаловался я. – Как она без нас?

      – Душа или Макс? Ты как собака на сене: когда у тебя под боком была на все готовая девица, даже глазом не моргнул, а как она дел наворотила, так сразу жаль. – Меня немного покоробило, но Тайвин безжалостно продолжил: – Ты сам знаешь, что принял верное решение. Ничего, выживет и без Корпуса, она сильная. И вообще, забудь уже. Душа болеть не может, у нее болевых рецепторов нет, природой не предусмотрены.

      Я тоже хмыкнул и продолжил молча предаваться унынию и скорби. Тайвин убедился, что я в относительном порядке, и уткнулся обратно просматривать свои записи. Через некоторое время я обнаружил, что загнал сам себя в безвыходное положение – хотелось петь и пить, превратив зачатки горестных сожалений в полноценный катарсис, но завтра был новый рабочий день, и было нельзя. Душа требовала выхода, и я решился.

      – Тай…

      – М-м-м? – Ученый вопросительно посмотрел на меня из-под очков.

      – Давай, что ли, еще раз попробуем.

      – Да ты что, как ты там говоришь, слон в лесу сдох! – Тайвин был изумлен, но мгновенно откуда-то вытащил свой универсальный сенсор и подсунул мне. Приборчик он смастерил несколько месяцев назад, и с тех пор все с ним за мной бегал, вдруг я опять буду кого-то воскрешать, а ему удастся магически-биологическое нечто поймать и измерить. Но пока у нас ничего не получалось. – Он включен и настроен. Я там кое-что изменил, короче, неважно. Ты попробуй, я мешать не буду.

      Я положил левую руку на сканер, сосредоточился, подумал о себе, о работе, о Макс, о жизни, и вдруг принялся напевать новомодную астро-рок балладу про пронзительное одиночество среди звезд, которая сейчас звучала из каждого утюга.

      Мне почему-то показалось, что она как нельзя кстати подходит к моменту, а петь я всегда любил и умел, поэтому даже тени сомнений не возникло, так было надо – и все тут. Когда я уже почувствовал себя почти тем самым первопроходцем, который один-одинешенек покоряет дальние космические рубежи, ученый вдруг с интересом подался ко мне и поставил указательный палец мне на тыльную сторону руки.

      – Давай, жги.

      И я вновь почувствовал то самое живительное тепло, которое без вреда для меня пролилось с ладони в окружающее пространство – как я понял, просто меня сейчас было много для себя самого, и требовался какой-то выход. Сенсор замигал разноцветными огоньками, выдал невообразимый график, я в изумлении замолчал, а Тайвин щелкнул у меня перед носом пальцами.