Прошлое в наказание. Игорь Харичев

емкость.

      – За что?

      – За третью годовщину нашей славной победы! – громко произнес я.

      Тост поддержали все, кто стоял поблизости. Поочередно чокнувшись друг с другом, а точнее, беззвучно соприкоснувшись стаканчиками, мы опустошили их.

      Я постарался уехать до того, как у Горбатого моста будет немало пьяных, и сделал это по-английски, не попрощавшись ни с кем. Вечером следующего дня состоялось шествие от Горбатого моста до пересечения Нового Арбата и Садового кольца – места гибели трех ребят. Народу собралось много. Колонну возглавили известные представители демократических сил – Сережа Юшенков, отец Глеб Якунин, Галина Старовойтова, Аркадий Мурашёв и другие. Я шел рядом с Юшенковым. Сергей с января занимал должность председателя Комитета Государственной думы по обороне. Он говорил мне о том, что в армии зреет недовольство – зарплаты настолько низкие, что офицерам приходится подрабатывать, чтобы прокормить семью, что многие увольняются из армии. «Нельзя доводить офицеров до отчаяния, – подвел итог Сергей. – Это опасно и глупо». Трудно было не согласиться с ним.

      Наша колонна, продвигаясь неспешным шагом, миновала американское посольство, свернула на Садовое кольцо, пересекла Новый Арбат и уперлась в памятный знак, установленный над тоннелем, в котором погибли ребята. Отец Глеб, одетый в рясу, начал панихиду, а рядом с ним стоял, ожидая своей очереди, раввин.

      По успевшей сложиться традиции на следующее утро я приехал на Ваганьковское кладбище. У входа, за старыми чугунными воротами, уже собралось много народу, в сторонке готовился взвод почетного караула. Вереница венков стояла рядом, прислоненная к изгороди, среди них – от президента. Я побеспокоился об этом. В десять часов солдаты в парадной форме взяли венки, двинулись медленным церемониальным шагом по центральной аллее. Они утянули за собой собравшихся, которые вскоре образовали колонну, довольно длинную. Справа и слева мимо нее проплывали надгробия, венчающие чьи-то жизни, окончившиеся и давно, и недавно.

      Состоялось возложение венков. Следом на могилы опустилось множество цветов. Прошел четким парадным шагом взвод почетного караула. Постояв еще немного, люди потянулись в сторону выхода. Рядом со мной шел Александр Арсентьевич Усов, контр-адмирал в отставке, отец Володи Усова, одного из тех, кому только что были отданы почести. В какой-то момент он повернул ко мне голову, задумчиво спросил:

      – Значит, вы считаете, что мой сын и его сотоварищи погибли не зря?

      – Я так считаю, – сколь уверенным был мой голос. – Они продемонстрировали нашу решимость умереть, но не уступить. Военные убедились, что жертв будет очень много, и не решились атаковать.

      Он глянул на меня спокойным, светлым взглядом:

      – Я тоже так думаю. Мне важно убедиться, что не я один.

      Машина ждала меня у входа на кладбище. Я предложил Александру Арсентьевичу подвезти его, но он отказался – ему хотелось пообщаться с родителями Ильи Кричевского и Дмитрия Комаря.

      Мой путь лежал под Рузу – туда, где находился сейчас Кирилл. Я решил воспользоваться